Зачарованный киллер-2
Шрифт:
Выяснилось, что Владислав ввел меня в заблуждение — он вовсе не был директором этой развалюхи: директор колобком выкатился из вагончика и, представился.
Звали его Петр Викторович. Обладая маленьким ростом при отсутствии талии, он был живчиком, больше всего любил развлекаться и отдыхать. Новенькая «Тойота» много добавляла к его облику. Особенно в сравнении с автомашинами зверинца.
Я был в этом зверинце несколько месяцев назад, когда погибала моя слониха. Особенно не приглядывался, но и тогда бросалась в глаза общая необустроенность техники, жилья. Похоже, что с того времени ничего не изменилось. Зверинец тонул в грязи, посетителей почти не было, водитель имелся всего один, а рабочих по уходу за животными — трое: двое мальчишек, один из которых был психически не совсем нормален, и женщина, ухаживающая за птицами и обезьянами. Эта женщина, звали ее Оля, тоже была инвалидом, получала мизерную пенсию, имела семнадцатилетнюю дочку, невзрачную внешность, полное нежелание работать и стаю «вахтовых» любовников.
Еще в коллективе влачила остаток лет баба Валя, тоже инвалид. Вся ее жизнь прошла в различных цирках с животными. Она убирала за лошадьми, за медведями, за тиграми, а теперь, потеряв здоровье, осела в заштатном зверинце в роли контролера. Но к животным ее все равно тянуло, она все время крутилась у клеток, доводя ленивых мальчишек своими придирками до исступления.
Когда у Вали появлялись деньги, она сообщала, что этот бардак ей надоел и она уходит в загул. И доблестно запивала на несколько дней. Еще Валя умела виртуозно материться. При ее крошечном росте мат звучал не обидно.
С премиальных она купила дешевенький спортивный костюм, приколола к груди куртки тигриный ус и ходила в таком виде везде, так как этот детский костюмчик был ее единственной чистой вещью.
Завершала народонаселение зверинца великолепная пара: единственный водитель единственной работающей машины — длинный украинец унылого образа по кличке Хохол и его жена, толстущая бабища с пронзительным голосом — кладовщица. Жена директора считалась администратором и бухгалтером. Кассой заведовала милая девчушка Наташа, устроенная сюда после неудачной любовной истории своим зятем, Андреем — заместителем Владислава в сладком промысле.
Вечером я высказал Хитровскому свое мнение о зверинце, но он начал меня утешать.
— Директора скоро снимут из–за гибели слонихи, — говорил он, — должность займу я — это решено. И тогда мы с тобой наведем тут порядок. Передадим часть животных в другие зверинцы, продадим часть жилья и техники и сделаем небольшую, мобильную зоовыставку. Ты только потерпи.
Эти планы вызвали у меня большое сомнение. Тем ни менее, раз уж приехал, я решил поработать немного, подождать, чем все кончится.
Следующий день я потратил на обустройство своего жилища. Я занял более–менее пригодный вагончик, где раньше жила ветврачиха. Было там, естественно, грязно и неуютно. Зато имелся холодильник с изрядно помятой дверцей, стояла самодельная кровать–топчан, кустарный столик приютился в углу, грубо сбитая коробка изображала стенной шкаф. Было нечто, напоминающее кухню. Вторая комната выполняла роль овощного склада. Там активно гнила картошка.
Ехал я сюда с твердой уверенностью проработать долго. Вещей взял много. Теперь моя уверенность поколебалась. Я прибрал в комнате, застелил топчан спальным мешком, завесил облезлую стенку китайским ковриком с драконами, накрыл стол клеенкой.
Несколько лет кочевой жизни приучили меня брать с собой все до мелочи. Даже гвозди с молотком привез я с собой. Натыкав их в шкафу и по стенам, я разве сил рабочую одежду, два костюма — черный и светло–желтый, выпилил несколько полочек, укрепил их в шкафу, выложил из чемоданов постельное белье, рубашки. Утюг положил вниз, рядом с портативным пылесосом. Если дело пойдет, то необходимо оборудовать вторую комнату под кабинет–ветлабораторию, навести должный порядок в основной комнате. Но в том, что дело пойдет, я продолжал сомневаться. Особенно усилились мои сомнения после того, как Владислав на другой день умотал в командировку, а за ним последовали директор с супругой.
Однообразно потекли мои дни. Утром я поднимал на работу мальчишек, ругал Олю за неизменную грязь в обезьяннике, затем залазил в свой вагончик, выныривал из огромных резиновых сапог, варил чай прямо в кружке кипятильником, жарил яичницу с колбасой.
Обогреватель подсушивал воздух, в вагончике было уютно.
Я брал книжку и заваливался на топчан. Выходить наружу в хлюпающую безлюдность зверинца мне не хотелось.
Наконец погода наладилась. Я совершил турне по магазинам, отметив удовлетворенно, что цены в Волгограде значительно ниже московских или краснодарских. Выбор продовольственных товаров тоже был хорошим. Рядом со зверинцем работал кооперативный ларек, в котором постоянно были различные копчености. Буженина, ветчина, окорок, рулька… Прекрасный выбор. А еще языки свиные и говяжьи, масло двух сортов, карбонат, жиры, ребрышки. И по вполне терпимым ценам. Кроме того, в зверинец постоянно наведывались браконьеры. Они продавали черную икру по 150 рублей за литр, а рыбу — осетрину, белугу, стерлядь, калугу — по 40 рублей за килограмм. Бывала даже белорыбица, которая, по–моему, давно записана в категорию вымерших.
Книги в этом городе тоже были дешевые. Я накупил целую стопу фантастики, приволок из бухгалтерии пачку бумаги, распечатал свою машинку, надеясь начать работу над повестью. Но писать не хотелось. Я вкусно ел и читал фантастику.
Дорогу мне оплатили, зарплату выдавали по двум ставкам — ветврача и зоотехника. Живи и не тужи. Когда немного подсохло, появился директор и затеял переезд на новое место, километров за двадцать вниз вдоль берега Волги. Я был уверен, что он наймет пару тягачей и трактор, но директор оказался из тех, кто привык платить дважды, экономя на спичках. Он при казал таскать все хозяйство одним тягачом. Новая стоянка не была заасфальтирована, строить зверинец на ней без трактора было невозможно, как и вытаскивать имущество со старой, в которой колеса утопали в грязи по ступицу.
Переезд тянулся вторую неделю. Половина зверинца, которая была перевезена, сидела без электричества, люди не имели возможности сварить чай, обсушиться. Предвидя все это, я оставался на старом месте, где свет был необходим для обогревателей обезьянника, поэтому особых неудобств не испытывал.
На третью неделю, не завершив переезда, директор укатил в Москву, В тот же день окончательно сломался последний тягач, он просто не смог выдержать чрез мерных для него нагрузок — он же не трактор. Я приказал оставить тягач на месте старой стоянки, где еще оставалось несколько прицепов, с загруженными на них металлическими конструкциями, уголком, проволокой, полуразобранной автомашиной «Нива», и два вагона–склада. В кабине сидели сторожа, сменяясь каждое. утро.
Потом я поехал на автобазу и нанял две машины, способные работать не хуже тракторов — трехосные КРАЗы. Шоферы, конечно, заломили цену, но терпение мое лопнуло — я дал команду Наташе выплатить, сколько запросят.
Тягачи завершили переезд за два дня, но «Ниву» все равно украли. Украли нахально — подъехали с краном и перегрузили ее с прицепа. Они воспользовались моментом, когда все были в разъезде, не учтя того, что сторож продолжал бродить в отдалении. Вдобавок, за день до этого воры уговаривали меня продать эту «Ниву» на запчасти. Поэтому найти их не составляло тру да. Но наша милиция работает настолько «расторопно»”, что соизволила задержать человека, номер машины которого был сообщен, как и подробное описание внешнего вида и даже предположительного места, где он живет, только через четыре дня. За это время незадачливый воришка срезал автогеном все, что было ему нужно, оставив один кузов. И если раньше «Ниву» можно было восстановить, то теперь это было бессмысленно — корпус у нее цельнометаллический, после варварских «укусов» резака он уже не подлежал ремонту.