Зачем цветет лори

Суржевская Марина

Оникс кивнула. Ее тело было достаточно сильным и тренированным, она хорошо лазила по деревьям и скалам, и такая высота не внушала ей никакого страха. Правда, сейчас девушка уже ни в чем не была уверена. Они слаженно посмотрели на конец веревки.

— Я… помогу, — как-то неуверенно сказал пес. Оникс снова удивленно на него посмотрела. Для сумеречного, Гахар был какой-то … слишком мягкий, что ли? Хотя, не ей судить, может, и среди псов встречаются нормальные люди? Она кивнула, и Гахар поднял ее, взяв за бедра, так чтобы девушка смогла ухватиться за конец веревки.

Она потянулась, поставила ноги в сапогах ему на плечи, торопливо оглянулась и полезла наверх, цепляясь за простынь и не обращая внимания на боль в разодранных ладонях. Доползла до перил и перекинула ногу, мельком порадовавшись, что аид не додумался нарядить ее в платье. Свалилась на балкон и посмотрела вниз. Гахар стоял, запрокинув голову, наблюдая за ее движениями.

Оникс кивнула ему, и потянула несчастную простынь наверх, торопясь убрать, пока не вернулся аид.

В комнате девушка почистила одежду и привела себя в порядок. В ее душе медленно расправляла крылья птица надежды.

* * *

До самого утра никто, кроме прислужника, принесшего еду, в комнату не заглядывал. А на заре Оникс проснулась еще до первых петухов, быстро помылась холодной водой и оделась. Так что когда за ней пришел аид, она уже была полностью готова и даже благоразумно надела перчатки, чтобы скрыть свои разодранные ладони.

Лавьер подошел к ней, внимательно посмотрел в глаза. Оникс внутренне сжалась, испугавшись, что аид своим звериным чутьем узнает о ее попытке побега, о разговоре с Гахаром, догадается, поймет… Она накинула покрывало на кровать, надеясь, что до их отъезда прислужники не заметят испорченную простынь, которую Оникс затолкала в шкаф. Полночи, пока не заснула, она боялась, что Лавьер снова придет к ней и увидит голый матрас. И Оникс молилась небесным заступникам, чтобы не пришел. А потом провалилась в сон.

И сейчас она стояла, глядя аиду в глаза и надеясь, что на ее лице не отражаются чувства.

— Пойдем, завтракать будем внизу, — сказал Лавьер. Он отметил, что девушка в перчатках, но решил не трогать ее. Пока.

— Плащ надень.

На первом этаже гостиного дома, где традиционно стояли столы для приема пищи, было пусто, кроме сумеречных в такую рань здесь еще никого не было. Хмурая подавальщица изо всех сил скрывала ненависть и страх, обслуживая псов. Правда, мужчинам до эмоций женщины не было никакого дела.

Оникс опустилась на лавку. Гахар коротко кивнул аиду, как и остальные, а на нее даже не взглянул. Мужчины молча ели, насыщаясь перед дальней дорогой.

Лавьер прикидывал план пути. Они и так потеряли время из-за раяны и его игр, теперь необходимо наверстать упущенное, добраться до Тайлесса, где аида уже ждали, а оттуда уже двинуться в Синие скалы. Сумеречным было не привыкать к скачке в быстром темпе, но Лавьер думал, как такую дорогу выдержит раяна, которая и так была еще слишком слаба. Но выбора у него не было. Как и у нее.

Поэтому после быстрого завтрака они вышли под дождь, и сев на лошадей, направились к воротам из города.

* * *

Три дня слились для Оникс в мутную дождливую череду непрерывной скачки, ночевки в чужих домах, и снова скачки. Порой ей казалось, что сумеречным даже не нужны привалы и остановки, они могли нестись сквозь дождь целый день, а может и ночь, и только из-за нее все же останавливались.

Лавьер Оникс не трогал, лишь порой, она чувствовала на себе его тяжелый взгляд.

Один раз, во время короткой остановки, девушка попыталась тихонько поговорить с Гахаром, но блондин незаметно качнул головой и ушел. И единственное, что Оникс оставалось, это трястись на лошади и сжимать зубы.

На третий день дорога стала гораздо оживленнее, они выезжали на основной тракт, который вел к Темному Граду, и навстречу то и дело попадались крытые торговые обозы, всадники и пешие пилигримы и странники. Перед развилкой на тракт, они сделали остановку. Аид о чем-то коротко поговорил с четвертым псом, имени которого Оникс так и не узнала, и они свернули к небольшому поселению, к западу от Тайлесса. Там сумеречные привычно и без спроса вошли в один из домов, потеснив испуганных хозяев, пожилую супружескую пару.

— Гахар и Ар, вы останетесь здесь, вместе с раяной, — приказал аид, — и будете ждать нашего возвращения.

Сердце Оникс учащенно забилось, и она опустила голову, чтобы Лавьер не заметил ее радости. У нее будет несколько часов, чтобы пообщаться с блондином. Уговорить его помочь! Правда, сам Гахар, кажется, такому решению аида не обрадовался, его губы недовольно поджались. Лишь на миг, но Лавьер заметил и внимательно посмотрел в серые глаза пса, отчего тот сжался и побледнел. Даже малейшее прикосновение темного дара к разуму причиняло сильную боль.

Аид отвернулся и потянул Оникс в комнату.

Под бесконечным дождем девушка промокла и замерзла, плащ напитался влагой и стал тяжелым, неприятно лип к телу. Но она не спешила его снимать, стояла посреди комнаты, настороженно наблюдая за мужчиной. Лавьер снял перчатки, и обошел помещение по кругу, прикладывая руку к стенам.

— Ты не сможешь выйти из этого дома, Оникс, — сказал он, не оборачиваясь, — даже не старайся. Отдохни, пока есть возможность и не делай глупостей.

Закончив запечатывать комнату, он подошел к ней, поднял ее голову, провел большим пальцем по губам девушки. Она замерла, боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать его.

— Не бойся, — усмехнулся он, — не сейчас. У меня совсем нет на это времени. А жаль…

Он убрал руки и отошел, давя в себе желание. Его тело отзывалось на раяну моментально, он заводился от одного взгляда, от малейшего прикосновения к ней. Проклятый цветок… Проклятое тело, губы, синие глаза… Он развернулся и вышел, на ходу надевая перчатки. Было бы глупостью везти раяну с собой в Тайлесс, в большом городе, так близко от столицы, есть и другие сумеречные, которые могут почувствовать запах лори. Аид не боялся, его власть была неоспорима, но чем меньше людей будут знать о раяне, тем лучше. И тем реже ему придется убивать.