Загадка Таля. Второе я Петросяна
Шрифт:
Итак, матч начался. И в первой же партии стало очевидным, что психологические моменты действовали, как ни странно, против обоих партнеров. В спокойной позиции Корчной вдруг сделал два настолько плохих хода, что Таль, не веря своему коварному сопернику, долго искал подвоха, которого на самом деле не было.
В итоге возник пешечный эндшпиль, который Таль мог выиграть, но для этого ему надо было на 28-м ходу двинуть вперед центральную пешку. Выигрыш, правда, достигался необычайно сложным путем; достаточно сказать, что секундант Корчного Фурман, анализируя позицию в шахматном бюллетене, вынужден был привести девятнадцать диаграмм!
Таль не сделал этого хода. И никто был бы не вправе его за
Эта неуверенность была симптоматична. Таль не был готов к тому, чтобы выиграть у Корчного первую же партию, он, обычно проигрывавший первые партии и в турнирам, и в матчах, был рад и ничьей. Но если бы только это… Таль настроил себя на спокойную стратегию, решил играть не по Талю, не бросаться на Корчного, и не удивительно, что в момент, когда действительно надо было броситься вперед, он — Таль! — промедлил, уклонился от принципиального решения.
Конечно, это была неудача, но ничья в первой партии была пределом его желаний, поэтому Таль, узнав, что мог выиграть, не очень огорчился. Легко сделал Таль ничью черными и во второй партии. А в третьей, которая вновь была начата ходом ферзевой пешки, Таль — редкий случай в его практике — поймал Корчного на заготовленный дома вариант.
Над 14-м ходом Корчной продумал полтора часа, но так и не нашел правильного решения. Увы, в совершенно выигранной позиции Таль снова не сделал естественного, напрашивавшегося хода, после которого Корчной должен был бы вскоре сдаться, а решил сыграть надежнее, «солиднее», то есть именно так, как он и настроил себя. Корчной тут же воспользовался медлительностью Таля и вновь спас партию. Как потом объяснял Таль, он сам не понял, почему и как сыграл на 23-м ходу слоном, после чего Корчной спасся, — это был импульсивный ход, который Таль сделал почти не задумываясь, сделал, что называется, на нервной почве.
Хотя очко на старте было потеряно, Таль мог, казалось, оставаться довольным началом матча: как-никак инициатива прочно принадлежала ему. Но мы уже знаем, что Таль болезненно переживал не проигрыши, а плохую игру. Накануне четвертой партии Таль был грустен, даже мрачен. Кобленц и ленинградский мастер Геннадий Сосонко, с которым Таль очень подружился и который теперь тоже выступал в роли тренера, не могли его развеселить. Было ясно, что добром это не кончится. И действительно, в двух следующих партиях он был неузнаваем.
В четвертой с переменой ролей повторилась ситуация третьей партии: Корчной в дебюте поставил Таля перед неожиданностью. Примерно к 15-му ходу Таль израсходовал уже около двух часов, в то время как Корчной — минут пять-шесть, а на девятнадцать ходов у Таля оставалось всего 10 минут. В цейтноте Таль всячески «извивался» и в один момент даже получил реальный шанс спастись, но в спешке проскочил мимо подвернувшейся возможности и проиграл. Корчной вышел вперед.
И в пятой партии Таль уже сделал первый ход королевской пешкой. Все стало на свои места: борьба чужим оружием, как и должно было ожидать, закончилась плачевно… Но и в пятой партии Таль находился еще под влиянием шока, полученного в третьей. В один момент он мог получить небольшой, но твердый перевес, но погнался за эфемерной идеей и просмотрел тактический контрудар Корчного, после чего позиция белых быстро развалилась.
Итак, после первой половины матча Корчной имел солидный задел — два очка. Практически исход матча, казалось, был предрешен.
Рассказывая впоследствии о матче, Александр Кобленц и Валентин Кириллов писали, что в шестой партии главной целью Таля было «стремиться к сложной и запутанной игре». Кто знает, как закончился бы матч, если бы к такой игре — своей игре! — Таль стремился с первой партии, а не с шестой… В этой партии Таль сумел запутать Корчного. И хотя Таль попал в сильный цейтнот — на двадцать ходов у него оставалось что-то минут семь, — ему удалось добиться победы.
Следующие три партии кончились вничью, и наступила очередь десятой, самой драматичной, встречи этого драматичного матча. Играя белыми, Корчной получил хорошую позицию, но занервничал, не нашел правильного плана, и инициатива постепенно перешла к черным. Наступил момент, когда Таль мог, усиливая давление, получить реальную возможность выигрыша. «Мне нужно было бы встать, уйти со сцены и сделать несколько дыхательных упражнений», — говорил потом Таль. Вместо планомерного наращивания позиционного перевеса Таль, не совладав с нервами, снова сделал импульсивный ход и упустил почти все свое преимущество. Партия была отложена, Корчной записал не сильнейший ход, но выигрыша уже не было…
Дальнейшая история шахматных выступлений Таля вплоть до 1970 года — это, по сути дела, история его болезни. Приступы становятся регулярными и все более частыми. Иногда они случались во время партий, и Талю приходилось проявлять огромное мужество, чтобы доводить игру до конца. Не удивительно, что в 1969 году Таля ожидали такие провалы, что даже те, кто знал их истинную причину, не могли отказаться от мысли, что прежний Таль кончился, кончился навсегда.
На чемпионате СССР в Алма-Ате Таль разделил шестое-десятое места. В нескольких партиях, например с Платоновым, Васюковым, он получил свои излюбленные позиции, но, затевая комбинации, допустил просчеты. Играл Таль нервозно, часто попадал в цейтноты и, вопреки обыкновению, плохо играл на финише.
В марте 1969 года Шахматная федерация СССР впервые составила список лучших советских шахматистов. При составлении элиты учитывались результаты выступлений за последние годы. Таль оказался на вполне почетном пятом месте, вслед за Петросяном, Спасским, Корчным, Ботвинником. Судьбе было угодно, чтобы этот список был опубликован как раз в тот момент, когда Таль играл в Голландии матч с Ларсеном за третье место в соревновании претендентов, что давало право на игру в межзональном турнире.
Таль проиграл Ларсену с разгромным счетом — 2 1/ 2:5 1/ 2. Опять были цейтноты, непостижимые промахи, просчеты в комбинациях.
Но самое тяжелое разочарование ждало его в чемпионате СССР, который проходил осенью в Москве и одновременно был зональным турниром. Таль разделил четырнадцатое-пятнадцатое места… В двадцати двух партиях он одержал лишь шесть побед, девять встреч закончил вничью и семь проиграл. Талю было тогда неполных тридцать три года, мастеру Жуховицкому, который стоял в таблице ступенькой выше, было пятьдесят три.
Таль намеревался за месяц до чемпионата лечь на очередную операцию, которая должна была покончить все расчеты с больной почкой: боли становились нестерпимыми. После матча с Ларсеном он дважды находился в больнице, спасаясь от особенно жестоких приступов. Лежа на больничной койке, Таль получал по телефону ходы девятнадцатой партии матча Петросяна со Спасским, в которой Спасский провел замечательную атаку. К удивлению врача, Таль угадал все ходы Спасского.