Загадка третьей мили
Шрифт:
— Как долго тебя не было, — сказала она.
— Я, право, не был уверен...
— Но ведь ты знал, где меня найти, я тебе сказала.
— Я...
— Получается, что первый шаг сделал не ты...
— Я...
— Может быть, ты зайдешь?
Прямо тем же вечером Морс неожиданно признался ей в любви, а она в свою очередь поведала ему, как она счастлива, что они встретили друг друга. Потом началась долгая счастливая идиллия. Они объездили все окрестности Оксфордшира, ходили в театры, кино, на концерты и в музеи. Они проводили массу времени в барах и ресторанах и через некоторое время, конечно же, в постели друг с другом. Но это блаженное времяпрепровождение
Дело кончилось тем, что в конце летнего Триместра тьютор Морса деликатно намекнул ему, что он едва ли сможет получить высокий балл на предстоящем ему в следующем году экзамене. Единственная надежда была на то, что он вплотную займется Платоном во время наступающих каникул. Венди тоже была вызнана к инспектору, который поставил ее в известность, что если она не продемонстрирует в своих тезисах явного прогресса, то и ее грант и докторская степень окажутся под большим вопросом.
Оказалось, что Морс чувствовал большую ответственность за учебу, чем его подруга. Он старался что-то изменить, но из этого ничего не вышло. Накануне рождественских каникул заплаканная Венди объявила ему, что с докторской степенью ничего не получится, к тому же с первого января грант выплачиваться больше не будет. Но, несмотря ни на что, они продолжали жить прежней жизнью: Венди занимала все ту же квартиру и почти сразу же устроилась официанткой в «Рэндольф». Морс изо всех сил старался сократить расходы на пиво и время от времени прочитывал еще одну главу из «Государства» Платона.
По иронии судьбы, как раз накануне годовщины их первого чудесного вечера, проведенного вдвоем, Венди получила телеграмму, в которой сообщалось, что ее овдовевшая мать тяжело больна и требует ухода. Венди пришлось срочно уехать домой. В течение долгих месяцев разлуки влюбленные постоянно писали друг другу письма. Два раза Морс даже приезжал к Венди, в Западную Англию. Но теперь он был крайне ограничен в средствах. К тому же он с горечью начал осознавать, что мать была для Венди гораздо дороже, чем он. Его успехи в учебе были теперь столь скромны, что его лишили стипендии, и перед ним встала унизительная необходимость выпрашивать у государства хоть какие-нибудь средства, на которые он мог бы жить и продолжать обучение.
За три недели до последнего экзамена на степень бакалавра он получил от нее последнее письмо. Она писала, что больше уже никогда не сможет увидеться с ним, что она уже и так виновата перед ним, поскольку почти сломала его жизнь, что ее долг — остаться с больной матерью и что это ее окончательное решение. Она писала, что всегда любила его, любила страстно и глубоко, но теперь все кончено. Она умоляла его не отвечать на ее письмо. Она настаивала на том, чтобы он сосредоточился теперь на сдаче экзаменов и попытался реабилитировать себя в глазах комиссии, потому что она всегда гордилась его успехами и хотела, чтобы его оценили по достоинству.
Морс тут же послал телеграмму, умоляя ее о последней встрече, но не получил никакого ответа. К сожалению, у него не было денег дня того, чтобы съездить к ней. Он был в отчаянии, но так ничего и не предпринял, ровным счетом ничего.
Спустя два месяца ему стало известно, что он провалил экзамен. И, хотя эта новость не была для него неожиданной, он покинул Оксфорд замкнутым и молчаливым молодым человеком, испытывая и глубине души горькое унижение, хотя дух его еще не был окончательно сломлен. Его отец, которому оставалось жить не более месяца, был глубоко разочарован неудачами сына и решил, что тот сможет найти себе применение где-нибудь в полиции.
В кабинет вошла молоденькая и хорошенькая секретарша Морса, которая принесли ему письма на подпись.
— Будете диктовать мне остальные письма сейчас?
— Нет, немного позже. Я вас вызову. После того как она ушла, он снова погрузился в воспоминания, но это не заняло у него мною времени. Как-то вдруг оказалось, что вспоминать больше не о чем. Что стало с Венди Спенсер, он так никогда и не узнал. Наверное, она была еще жива и именно в эту минуту, в эту самую секунду где-то находилась и что-то делала. Он вспомнил строки из Харди [8] , что-то относительно времени, которое излечивает сердца от нежности... Конечно, это была ложь. Но, видимо, для Харди это было именно так.
8
Томас Харди (1840-1928) — классик английской литературы.
Никогда также, с тех пор как он уехал из Оксфорда, не встречался Морс с теми преподавателями, которые были у него в комиссии на последнем экзамене на степень бакалавра. И, несмотря на то, что прошло столько лет, он с какой-то трагической ясностью помнил имена шести экзаменаторов, подписавших его экзаменационный лист в тот день. Это было примерно тридцать лет тому назад: Уэллс (председатель комиссии), Стилер, Стоктон, Шервин-Уайт, Остин, Брауни-Смит.
В течение всей следующей недели Морс не сделал ровным счетом ничего из того, что обещал ректору. Точнее, почти ничего. Он, конечно, позвонил в Лонсдейл рано утром в понедельник, но ни ректора, ни проректора, ни председателя совета колледжа, ни казначея не было на месте. Казалось, что после целого года напряженной работы, а также в преддверии нового учебного года для всего университета наступило время отдыха.
Морсу вдруг пришло на ум, что сейчас — самое подходящее, удобное время для убийства старых холостяков из числа преподавателей университета. У них не было жен, которые беспокоились бы о том, куда отправились их мужья. У них не было детей, которые звонили бы отцу семейства с железнодорожных станций во время своих путешествий. У них не было также и экономок, которые подняли бы шум по поводу квартирной платы, не внесенной в положенный срок. Собственно говоря, их бы вообще никто не хватился, да, именно так, никто не хватился бы их примерно до середины октября.
В среду, 23 июля, спустя два дня после его неудачного телефонного звонка в Лонсдейл, в середине дня Морс снял трубку телефона и услышал знакомый голос Льюиса, который сообщил ему последнюю новость:
— Мы нашли тело, сэр, или, но крайней мере, часть...
— Откуда вы звоните?
— Из Траппа, сэр. Вы ведь знаете...
— Ну, конечно, знаю!
— Я думаю, было бы лучше, если бы вы приехали, сэр.
— У меня тут куча корреспонденции, которую мне нужно обработать. Вы ведь можете сделать там все и без меня?
— Мы выловили этот труп из канала.
— Многие люди бросаются в...
— Я не думаю, что этот человек хотел утопиться, сэр, — сказал Льюис спокойно, но непреклонно.
Тогда Морс сел в свою машину, что стояла во дворе, и отправился в Трапп, расположенный в нескольких милях от Кидлингтона.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Среда, 23 июля