Загадка Ватикана
Шрифт:
— Верующие во Христа используют синагоги Средиземноморья, чтобы привлечь на свою сторону иудеев. Что же до других людей, неиудеев, то их вербуют на городских площадях, обращаясь к ним с неистовыми проповедями и прибегая к магии. К христианам примыкают многие, соблазнившиеся вечной жизнью и блаженством на Небесах.
— Принеси мне доказательство того, что эти люди замышляют недоброе против меня, тогда я строго накажу их.
— Да хоть тысячу доказательств! Достаточно прислушаться, чтобы услышать, что они болтают о наших самых священных законах. Взгляни в
Император подошел к окну и увидел поразившее его зрелище. Человек десять мужчин деревянными колотушками пытались разбить статую Эскулапа, стоявшую напротив дворца. На самом же деле ничего этого не было: просто одна из штучек Сатаны.
— И все это последователи того иудея?
— Увы… — вздохнул Вечный лжец.
Траян кликнул личную охрану и повелел пойти на площадь, арестовать варваров и доставить их к нему. Но, само собой разумеется, солдаты зря старались: они никого не нашли и вернулись, не выполнив приказа.
— Видишь, что это за люди! — воскликнул Лже-кай. — Они столь же трусливы, сколь нечестивы. Кесарь, если ты не примешь меры, эта нечисть расплодится и спровоцирует гражданскую войну. Разве ты не знаешь, что осквернять богов — значит оскорблять закон?
Траян был порядочным человеком. Он захотел побольше узнать о христианах и сказал Сатане:
— Ступай в город. Выбери одного верующего из этих иудеев. Приведи сюда. Я допрошу его.
— Кесарь, все будет исполнено. Я как раз задержал одного из этих смутьянов, и, мне кажется, он готов предать свою секту в обмен на твою милость. Сейчас же иду за ним.
С этими словами демон вышел, потом прошел в пустой зал дворца и, вызвав небезызвестного Абрахаса, сказал ему:
— Ты сейчас обратишься в последователя Кристуса. Прими жалостливый вид и уверяй, что Распятый совсем заморочил тебе голову. Раскаявшись, освободившись от чар этих нечестивцев, ты готов открыть их подлые секреты. Остальное я предоставляю твоему извращенному воображению. Нарисуй самую отвратительную картину, от которой ужаснулся бы император.
— Будьте спокойны, — заверил Абрахас. — Через этих бешеных собак, считающих себя детьми бога, восставшего из могилы, я должен отомстить Басофону.
И тут же он превратился в старика, которого Сатана, по-прежнему в облике префекта Кая, привел к Траяну.
— Ну, — молвил император, — так вот он каков один из римлян, предающихся странной религии. Как зовут тебя?
— Максимус Грациус, о кесарь, но в религии Спасителя меня называли Паулюсом — в честь славного апостола.
— Мне сказали, что ты готов выдать мне секреты этой секты? Почему?
— Потому что я римлянин, а христиане замышляют заговор против Рима и против тебя, о кесарь.
— Объясни понятнее.
— Еще вчера я был среди этих людей. Они собираются в пещерах, дабы скрыть свои злодеяния. Там они пьют и едят без меры, а опьянев, поносят твое изображение похабными словами и жестами. Затем они хватают украденное ими дитя, обмазывают его тестом и перерезают ему горло, говоря при этом, что римское отродье должно умереть за то, что римляне убили Бога
— Они иудеи?
— Чаще всего по рождению; но все больше и больше римлян пополняют их ряды, так как — тебе это известно, о кесарь, — восточные религии сейчас в большой моде. Однако в этой соединились варварство и непокорность.
— Ты своими глазами видел ребенка с горлом, перерезанным этими нечестивцами?
— Кесарь, я знаю, что, свидетельствуя, я обвиняю и себя. И все же префект Кай обещал мне жизнь, если я скажу правду обо всем, что видел.
— Я бы сослал тебя в Галлию… но скажи: сколько ты видел погубленных таким вот образом детей?
— По одному каждый вечер… Да простят меня боги! Тогда Траян тогой прикрыл свое лицо и приказал, чтобы этого Грациуса убрали с глаз долой, а затем сказал Сатане:
— Никогда не приходилось слышать мне такой страшной исповеди. Но ты, Кай, ты-то почему утаивал от меня пропажу детей? Твоя полиция беспомощна?
— Великий кесарь, — ответил Сатана, — мои люди тоже ненадежны. Гангрена проникла в казармы. Надо всем нависла развращающая тень этого Кристуса. Вот почему я прошу тебя вскрыть этот гнойник, пока не поздно. Доброта твоя, кесарь, может обернуться слабостью.
Озадаченный Траян велел Лже-каю удалиться. Сатана же понял, что ложь Абрахаса посеяла в императоре недоверие к префекту. Не мешкая, он отправился к последнему и, безжалостно убив его, еще и надругался над трупом. Для большего правдоподобия он кровью начертал на стенах христианские символы: рыбу, якорь и греческую букву «тау», добавив слова: «Кристус победит».
И началось гонение на христиан в Риме и предместьях, как во времена Нерона. Обманутый император вызвал из Фессалии губернатора Руфуса и назначил его на освободившееся место префекта. Таким образом, виновный в смерти святого Перпера возглавил римскую полицию. Эта кровожадная гиена ненавидела верящих в Иисуса из Назарета. Едва он вступил в должность, как начались аресты и произвол. Пышным цветом расцвели пытки, имеющие целью выбить признания о мнимых лихоимствах, воображаемых заговорах, несуществующих преступлениях. Потом, несмотря на отвращение Траяна, христиан бросали на арену, где их пожирали хищные звери, — христиан лишали погребения.
Эта извращенная мысль родилась в больном мозгу Руфуса. Поскольку последователи назареянина проповедовали воскрешение плоти, самым страшным для них было оказаться сожранными, переваренными, превращенными в кучку дерьма. Но даже это не пугало их; такая казнь возбуждала мучеников, и этого никак не мог понять Руфус. Дело в том, что он не знал истории Ионы, проглоченного китом, притчи Христа о смерти и воскрешении.
Замечено было, что среди рычаний, хруста костей, потрескивания факелов раздираемые люди возносили бесконечную непрерывную молитву, так что смерть каждого мученика порождала новых последователей. И чем больше множилось рвение христиан, тем больше безумных приказов отдавал Руфус, в Риме завертелся ужасный механизм: множилось число христиан, вдохновленных страданиями единоверцев.