Загадка женственности
Шрифт:
Это мужское возмущение, несомненно, результат непримиримой ненависти к паразитирующим женщинам, которые не позволяют своим мужьям и сыновьям вырасти, которые оставляют их погружёнными в этот болезненный уровень сексуальных фантазий. Фактически мужчины тоже удалены сейчас от огромного мира реальности и вовлечены в чахлый мир сексуальных фантазий, в котором их дочери, жены и матери вынуждены были искать «реализацию». И для мужчин тоже секс принимает нереальный характер фантазии — обезличенной, неудовлетворяющей и, в конце концов, нечеловеческим.
Есть ли здесь, в конце концов, связь между тем, что происходит с женщинами в Америке и всё более явной мужской гомосексуальностью? Согласно загадке женственности, «маскулинизация» американских женщин, вызванная эмансипацией, образованием,
Был или нет подъём гомосексуальности в Америке, в последние годы однозначно наблюдался подъём в её открытых проявлениях. И я не думаю, что это никак не связано с национальным принятием загадки женственности. Так как загадка женственности прославляла и увековечивала во имя женственности пассивную, детскую незрелость, переходящую от матерей к сыновьям так же, как и к дочерям. Мужчины-гомосексуалисты — и мужчины-Дон Жуаны, чья необходимость в проверки их потенции часто является следствием бессознательной гомосексуальности — не менее чем женщины, одержимые сексом, Питеры Пены, навсегда дети, боящиеся возраста, хватающиеся за молодость в своём бесконечном поиске утверждения в некой магии секса.
Роль матери в формировании гомосексуальности была отмечена Фрейдом и психоаналитиками. Но мать, сын которой становится гомосексуалистом, обычно не «эмансипированная» женщина, которая соревнуется с мужчинами в мире, но само воплощение загадки женственности — женщина, которая живёт через сына, чья женственность используется для виртуального соблазнения её сына, которая привязывает сына к себе такой зависимостью, что он никогда не станет достаточно зрелым, чтобы полюбить женщину, и часто не может справиться с собственной жизнью как взрослый. Любовь к мужчинам маскирует его запретную чрезмерную любовь к матери; его ненависть и отвращение ко всем женщинам — реакция на одну женщину, которая не позволила ему стать мужчиной.
Условия этой чрезмерной любви матери-сына сложны. Фрейд писал: «Во всех исследованных случаях было установлено, что дальнейшие превращения проходят в их детстве через фазу очень интенсивной, но краткосрочной фиксации на женщине (обычно матери), и после прохождения её, они идентифицируют себя с женщиной и воспринимают себя как сексуальный объект; это значит, исходя из нарциссических оснований, они ищут молодых мужчин, напоминающих их в людях, которых они хотят любить так же, как их мать любила их.
Экстраполируя из взглядов Фрейда, мы можем сказать, что подобный избыток любви-ненависти почти что невиден в отношениях матери и сына — когда её исключительная роль жены и матери, её посвящение себя дому заставляют её жить через своего сына. Мужская гомосексуальность была и остаётся намного более распространённой, чем женская гомосексуальность. Отец не так часто искушён или принуждён обществом соблазнять или жить через свою дочь. Немногие мужчины становятся открытыми гомосексуалистами, но очень многие достаточно подавлены этой любовью-ненавистью, чтобы не только чувствовать глубокое отвращение к гомосексуальности, но и общее и возвышенное отвращение к женщинам.
Сегодня, когда не только карьера, но и любое серьёзное дело за пределами дома находятся за границами для по-настоящему «женственных» матерей-домохозяек, некоторая преданность матери-сына, которая может привести к латентной или открытой гомосексуальности, имеет много возможностей для расширения и заполнения свободного времени.
Мальчик, задушенный такой паразитической любовью матери, охраняется от взросления, не только сексуального,
Но гомосексуальность, которая распространяется как тёмный дым над Америкой, не менее зловеща, чем беспокойные, незрелые поиски секса молодых женщин, которые являются агрессорами в ранних браках, которые стали скорее правилом, чем исключением. И это также пугает не меньше, чем пассивность молодых мужчин, которые скорее согласятся на ранний брак, чем столкнутся с миром в одиночку. Эти жертвы загадки женственности начинают искать утешение в сексе во всё более раннем возрасте. В последние годы я брала интервью у многих сексуально неразборчивых девушек из уютных пригородных семей, включая некоторое количество — и это количество растёт — девочек, которые выходят замуж в ранние подростковые годы, потому что беременеют. Разговаривая с этими девушками и профессиональными работниками, которые пытаются помочь им, можно быстро увидеть, что для них секс — вовсе не секс. Они даже не начали переживать сексуальную чувствительность, намного меньше «удовлетворения». Они используют псевдо-секс, секс чтобы стереть их недостаток личности; редко когда для них значит, кто этот парень; девушка почти в прямом смысле не «видит» его, пока у неё ещё нет осознания себя. И у неё никогда не будет чувства себя, если она использует простые рационализации загадки женственности чтобы через поиски секса уклониться от попыток становления личности.
Ранний секс, ранние браки всегда были характеристикой неразвитых цивилизаций и, в Америке, сельских и городских трущоб. Одним из наиболее поразительных открытий Кинси, однако, является то, что задержка в сексуальной активности была менее характеристикой социально-экономического происхождения, чем окончательного места назначения — измеренного, например, образованием. Мальчик из трущоб, прошедший через колледж и ставший учёным или судьёй, показывает такую же отсрочку сексуальной активности в юности, как и остальные, кто стал учёными или судьями, не как остальные из трущоб. Мальчики с правильной стороны пути же, которые не закончили колледж и не стали учёными и судьями, показывали больше ранней сексуальной активности, которая была характеристикой трущоб. Что бы это не показывало относительно соотношения между сексом и интеллектом, некоторая задержка в сексуальной активности, казалось, следовала за ростом умственной активности, требующейся и являющейся результатом высшего образования и профессиональных достижений, представляющих собой высочайшую ценность для общества.
Среди девушек в исследовании Кинси, казалось, даже наблюдалась связь между конечным уровнем психического и интеллектуального роста, измеренного образованием, и сексуальным удовлетворением. Девушки, вышедшие замуж в подростковые годы — которые, в случаях, исследованных Кинси, обычно прекращали образование старшей школой — начинали заниматься сексом на пять или шесть лет раньше, чем девушки, которые продолжали образование в колледже или профессиональном обучении. Эта ранняя сексуальная активность тем не менее обычно не приводила к оргазму; эти девушки продолжали переживать меньше сексуального удовлетворения (в случае оргазма) пять, десять, пятнадцать лет после брака, чем те, кто продолжал своё образование. Что касается неразборчивых девушек из пригородов, ранняя озабоченность сексом, казалось, отмечает слабый личностный стержень, который даже брак не укрепил.