Загадочная пленница Карибов
Шрифт:
— Эй, юнец, — крикнул он, — смотри-ка, Сансер помирает!
Витус расхохотался ему в лицо. Он давно уже не юнец неопытный, который попадается на такие штучки! Его взгляд ни на секунду не оторвался от Джона-Челюсти, в чьих глазах уже поселилось первое сомнение.
— Не Сансер умрет, а ты! — Он провел стремительную атаку, резко выбросив шпагу, и так же быстро отступил, чтобы не стать жертвой встречной атаки. Но ее и не последовало. Витус сначала не заметил, но по тому, как скрючился Челюсть, понял: попал! Острие его шпаги рассекло грудь в области нижних ребер. По камзолу пирата быстро растекалось красное пятно.
Витус снова атаковал, выбил из рук Челюсти поднятую для защиты шпагу и нанес новый укол. Пират взвыл яростнее прежнего и отступил. Оба противника стояли друг против друга, тяжело дыша и хватая ртом воздух. Глаза Джона сверкнули, затем все его лицо передернулось кривой усмешкой, челюсть замолола.
— Не думай, что ты со мной расправился, щенок! — Одним прыжком он подскочил к Сансеру, обхватил его и, прикрываясь торговцем невольниками, как щитом, начал продвигаться к выходу. Подобрав по дороге свою шпагу, он у дверей дал своему «защитнику» как следует эфесом по голове и скрылся.
Витус не сразу опомнился. Все произошло так быстро, что он даже засомневался, не привиделось ли ему это. Он склонился над Сансером, распластавшимся на полу, и ощупал ушибленную рану у того на лбу.
— Господь всемогущий! — простонал торговец. — Это чудовище убралось?
— Да, месье. — Дыхание Витуса постепенно выравнивалось. — Дайте-ка я осмотрю вашу рану. Странно, она не открытая, а весь лоб в крови! — Он внимательно осмотрел подопечного, но причины так и не нашел. — Странно!
— Ничего странного, — Сансер уже обретал былую самоуверенность. — Это ваша кровь. У вас она идет из плеча.
— Разве? И правда! — Витус ощупал раненое плечо. Он и думать о нем забыл! — Да, вы правы, резаная рана. Ну это не страшно! — Он помог торговцу подняться. — А теперь извините, этот мерзавец сказал, что еще не покончил со мной. Я с ним тоже. Au revoir, месье! — Витус поспешил к окну, на секунду выглянул и спрыгнул.
— Au revoir, — Сансер с открытым ртом глядел ему вслед.
Витус приземлился наполовину в розовый куст, но не обратил внимания на впившиеся колючки, потому что в паре сотен шагов от него по направлению к порту скользила неясная тень. Челюсть! Витус побежал так, как еще в жизни не бегал. Расстояние между ними сокращалось.
— Я еще доберусь до тебя, душегуб!
Он заметил, что Джон-Челюсть побежал к пятому причалу, мимо хижин, складов и грузоподъемных кранов. А что если тот наткнется на его друзей и чернокожих невольников? Успели ли они перебраться ко второму причалу? Подошел ли О’Тафт со своим судном? Мысли проносились в голове Витуса, пока сам он мчался дальше.
Тем временем Челюсть добрался до пирса. Он что-то проорал в темноту, отчаянно жестикулируя. Из темноты материализовалась фигура, которая пронзительно свистнула. Вслед за этим показалась шлюпка. Ну разумеется, Челюсть оставил своих людей дожидаться его, чтобы вернуться на свой парусник!
Витус бежал изо всех сил, но уже видел, что догнать пирата на этот раз не удастся. Едва переводя дыхание, он остановился. Отчалившая лодка взяла курс на галеон, который стоял на рейде на расстоянии нескольких кабельтовых. Однако, без сомнения, это был не «Тормент оф Хэлл», пиратский корабль Джона-Челюсти Каттера, а галеон испанского типа. И прежде чем Витус успел удивиться по этому поводу, произошло еще кое-что неожиданное: Челюсть встал в полный рост на корме своей шлюпки, помахал ему и расхохотался во всю глотку.
— Ну погоди, проклятое исчадие ада! Я тебя из-под земли достану, скройся ты хоть на другой конец света!
МАТРОС ХЬЮИТТ
Знаю я тут одну бухту, в которой Челюсть со своими сообщниками куда как охотно останавливается. Сама-то бухта испанцам известна, но в ней столько потайных заливчиков, которые с моря вовсе не видны! Идеальное место, чтобы прятаться.
Витус сидел в каюте О’Тафта и, несмотря на все свои протесты, вынужден был выслушивать назиданиям Магистра.
— Может, может, — вещал маленький ученый ледяным голосом, — у нас нет ни минуты времени, чтобы не упустить Джона-Челюсть, но есть вещи и поважнее его. Например твоя рана. Ничего не скажешь, миленьким порезом наградил тебя этот сукин сын. Лоскут кожи висит, как распахнутый переплет книги. И слава Богу, что он не толще переплета. Так или иначе, здесь требуется повязка, которая прижала бы лоскут кожи так, что ему ничего другого не оставалось бы, как прирасти.
— Но, Магистр, рана уже не кровоточит!
Маленький ученый снял бериллы, повертел их в руках:
— Не ставь телегу поперед лошади, сорняк! Сейчас я врач, а ты пациент! Так что тихо! Вот нанесу бальзам, а потом перевяжу…
— Да зачем тут бальзам!
Магистр тяжко вздохнул и обвел взглядом всех присутствующих:
— Есть все-таки мудрость в старом присловье, что нет хуже пациента, чем врач!
О’Тафт, приземистый мужчина, чья грудная клетка больше походила на бочонок с маслом, предпочел промолчать. Хьюитт тоже не проронил ни слова. Вместо речей они поставили на стол перед обоими кружки, и капитан поспешил наполнить их бренди.
— Подкрепитесь, джентльмены! — зычно изрек он. — Главное — черные в безопасности. Мои люди позаботились о них.
Позаботились — мало сказать! Команда О’Тафта, большей частью состоящая из цветных, проявила трогательную заботу о невольниках. Сразу по прибытии Камбу и его товарищей по несчастью разместили на нижней палубе, где для них уже был готов и стол и дом.
— Хотелось бы отчалить на рассвете с приливом, кирургик, — бесстрастно продолжал капитан. — Ветер попутный, и чем быстрее мы доберемся до Центральной Америки, тем лучше… для всех. Как только все галеоны начнут собираться в Бахиа-Метансас, воды вокруг Кубы будут похожи на рукав Амазонки, где кишмя кишат пираньи. Повсюду будут пираты, каперы, флибустьеры, охочие до золота донов.