Загадочная пленница Карибов
Шрифт:
А перед ними, позади, рядом и под ними сложено все, что удалось спасти. Скарб заполонял собой лодку, и Витус страстно желал от чего-либо освободиться, но все было нужно, и более того, кое-чего еще не хватало. В первую очередь ремней. Все ремни пропали во время крушения. И случись «Альбатросу» лишиться мачты, они не смогут идти на веслах. А это значило бы отдать себя на волю волн.
Витус отринул грустные мысли.
— А как велики наши шансы повстречать корабль, мистер О’Могрейн? — переключился он на другую тему.
Штурман горестно покачал головой:
— Минимальны, кирургик.
— Не найдется ли для меня какой другой работенки? — неожиданно подал голос Магистр. — А то я чувствую себя таким же полезным, как черный таракан на кухне!
— Отчего же, — ответил О’Могрейн, чуть поразмыслив. — Вас не затруднит соорудить удочку для рыбалки? Вы же сами нашли крючки!
— Go raibh maith agat! Ваша правда, господин штурман! — Виды на новый род деятельности оживили маленького ученого. — Только, боюсь, я один не справлюсь.
У Витуса мгновенно созрела идея:
— Бентри тебе поможет, Магистр. Бентри, вам это дело знакомо? А я возьмусь за румпель.
Немного погодя Витус и О’Могрейн остались одни на корме, и Витус сказал:
— Надеюсь, я правильно сделал, что отослал Бентри. Люди вроде него всегда вбивают себе в голову дурацкие мысли, когда узнают, насколько тяжело положение.
— Боюсь, вы правы, кирургик. И Фрегглз производит на меня двойственное впечатление. Не то чтобы он не подчинялся, но все делает как-то… против воли.
— Вы тоже заметили? Уверен, что это он или Бентри вскрыли шкап и украли окорок той первой ночью. Просто я не стал преследовать воровство, потому что наше положение и так отчаянно и я не хотел усугублять его.
О’Могрейн вздохнул:
— Будем надеяться, что молодчики станут в дальнейшем держать себя в руках!
На следующее утро еще одна ночь была позади. Ночь без особых приключений, когда созвездия висели так низко, что, казалось, можно схватить их рукой, а ясная луна купала «Альбатрос» в своем серебряном свете. Западное море не держало на них зла, а беспредельные дали, покой и умиротворенность, окружавшие их, нашептывали, что никогда ничего другого и быть не может. Витус и О’Могрейн сидели на корме и наслаждались чем-то похожим на будничный день на борту. Вахтенные смены работали исправно, судно бежало ровно, люди трудились рука об руку, даже Бентри и Фрегглз. Заботы о завтрашнем дне были позабыты…
Вдруг с бута донесся пронзительный крик Фебы:
— Боже милостивый! Там впереди, там рыба! Уф, какая рыбина! Черная и серая! А может, и не рыба! — Она в возбуждении повернулась к Амброзиусу. — Отец, отец, я вижу рыбищу! Ух, как она торчит из воды! Да там, там, впереди! Не видите, что ли?
Все вздрогнули и посмотрели вперед. Амброзиус вскарабкался на банку, выпрямился, с трудом удерживая равновесие, во весь свой рост и приложил ладонь над глазами. Долгое время он молчал.
— Ну, святой отец, что там? Ну видите или нет? — подпрыгивала Феба внизу.
— Да, и вправду, вижу что-то плывущее к нам, — наконец-то произнес монах, крестясь.
— Ну? И что? Что это?
— Человек на чем-то вроде плота.
—
Хоть парнишка и не был тяжелым, это удалось им только с третьей попытки. Тяжело дыша, Витус распрямился. И лишь теперь ему пришло в голову, что Фрегглз, все время околачивавшийся рядом, и пальцем не шевельнул, чтобы помочь.
— Фрегглз, черт побери, — вырвалось у него, — стоишь здесь сложа руки! Нет, чтобы помочь! Что ты там размышляешь?
Фрегглз скривил губы и смачно плюнул в море.
— Что я думаю? Думаю, нам не нужен еще один рот на борту — вот что я думаю! У нас и так не хватает жратвы. Лучше бы подумали, кого можно выкинуть за борт.
Витус оторопел. Какой бес вселился в парня? Откуда такое человеконенавистничество? Что это: отчаяние? Злоба? Страх? Конечно, их положение радужным не назовешь, скорее уж безнадежным, но это не дает права на такое пренебрежение человеческой жизнью! В конце концов, Фрегглзу было не лучше и не хуже, чем всем остальным.
Амброзиус опомнился первым:
— Твоими устами говорит сатана, несчастный! — пророкотал он. — Никакому христианину не пристало выражать подобное даже в мыслях! И твоя душа будет проклята, если ты немедленно не покаешься…
Фрегглз прервал его речь, неведомо откуда выхватив нож:
— Разве? А ну-ка, глянь, отец мой! — Черты матроса исказила гнусная усмешка. — И кирургик, и штурман пусть посмотрят! Ага, вам не мерещится: у Фрегглза есть нож! Хороший, длинный нож. Йо-хо-хо! Ну что вытаращил зенки, ты, горбатый мешок? У того пирата в воде было два ножа! Хо-хо-хо! Да, два! И один из них у Фрегглза! И Фрегглз сейчас покончит с этим фарсом! — Он изрыгал с ядом фразу за фразой. — Витус из Тра-ля-ля и штурман О-гу-гу-гу! Вы, важные птицы! Ваше время кончилось! Я беру командование на себя! И первое, что я сделаю, выкину этого недомерка за борт! — Направив острие на Витуса и монаха, он рывком вздернул бессознательного мальчишку вверх.
— Нет, не кинешь! Оставь его в покое! — Фрегглз на секунду опоздал, и это оказалось роковой секундой. Потому что Феба воспользовалась ею, чтобы подсечь мятежника сзади.
Рожа Фрегглза, все еще полная самодовольства, приобрела дурацкое выражение, когда он попытался удержаться на ногах. Он глупо замахал руками, выронив при этом нож, который крутой дугой полетел в волны. Сам он, споткнувшись о планширь, полетел вслед за ним секундой позже. Он еще пытался вынырнуть, заглатывая воду и шумно отфыркиваясь, но потом не выдержал:
— На помощь! На помощь! Я не грлллл… не грлллл… не умею плавать! Помогите-е-е!
— Спасибо, мисс Феба! Это было великолепно. — Витус опомнился быстро. — Магистр, Энано, Бентри, бросьте ему канат за борт! А потом привяжите тем же канатом к мачте. Пусть пока побудет там! Позже посмотрим, что с ним делать. Он явно не в себе и опасен для всех нас.
Витус склонился над спасенным. По одежде он был обычным матросом. Юношеские щеки, покрытые еще легким пушком, глубоко ввалились. Витус оценил его возраст: не больше семнадцати.