Загадочные края
Шрифт:
Расталкивая толпу, подошли четыре факельщика, которым предстояло сопровождать экипаж, предназначенный для семьи графа Бергдена – они размахивали незажжёнными факелами, как символами своего статуса, и заодно импровизированным оружием. Старший из них, видимо, отвечавший за встречу, низко поклонился Сорглану, затем посигналил рукой – и к нему подвели трёх прекрасных коней с густыми, длинными, свободно заплетёнными гривами и хвостами, лоснящихся и явно породистых. Белый, чёрный и серый в яблоках. Они изгибали шеи, наверное, пытаясь избавиться от узды, но не зло, а изящно. Ингрид залюбовалась благородными животными, подошла поближе, чтоб погладить белого, как и полагается, сбоку – она как-то читала, что именно так и следует.
– Его величество приказал привести этих трёх коней, – сказал факельщик, – на случай, если кто-либо из вашей семьи, граф, захочет проехаться до замка верхом. И если кони придутся вам по вкусу, то император велел вам взять их в дар.
– Я благодарю его величество, – слегка поклонившись, ответил Сорглан. – Его кони прекрасны, и я никак не могу отказаться от такого подарка. – Он оглянулся. – Ингрид? Ну как, ты решила всё же ехать верхом?
– Да. – Она подошла ещё ближе, ощупала седло и легко поднялась на спину белого. Тот немного забеспокоился, затанцевал, выгибая шею, будто пытаясь дотянуться до неё, пощупать губами её сапог. Натяжением узды Ингрид попыталась смирить коня и подвести его поближе к отцу. Не сразу, но получилось. – Ну, как?
– Ты прекрасно смотришься. – Граф без напряжения сел верхом после того, как помог жене подняться в экипаж. Алклета по случаю прибытия в столицу нарядилась в новое бархатное платье и потому при всём желании не смогла бы ехать в мужском седле.
Дверцы экипажа плотно прикрыли, и все они поехали по улицам города в сторону императорского дворца, сопровождаемые десятью воинами из личной гвардии императора – эти ждали у выезда с пристани. Ингрид пристроилась за отцом, и потому конём ей не нужно было управлять – он шёл сам такой гладкой рысью, которой она ещё не видела. Она ехала и разглядывала сопровождающих – бойцы были облачены в одинаковые доспехи и одинаковые чёрные нарамники поверх них, расшитые багряным – цвет императорской власти. Лица были почти неразличимы под шлемами – даже нащёчники и стрела меняют черты почти неузнаваемо, не нужно и забрала. Судя по комплекции, воины были отборные, все высокие, мощные и широкоплечие.
Город был большой, Сорглан объяснил дочери, что он продолжается и по другую сторону огромного то ли холма, то ли уже целой горы, только пологой. Домики в этой части городка были всё больше трёх-, четырёх-, иногда пятиэтажные, основания и первый этаж сложены из камня, а остальные этажи – из дерева. Встречались и дома, облицованные каменными плитами до самой крыши, но эти принадлежали людям богатым. Семейство следовало по улицам, где селились в основном состоятельные горожане, а потому было чем полюбоваться по пути. И богачи, и те, кто всё же считал деньги, старались украшать свои жилища – кто резными деревянными наличниками, а кто и каменным кружевом, вышедшим из-под руки настоящего мастера. Встречались барельефы, вделанные в стены, и даже скульптуры, но куда реже, стояли они в нишах и изображали, видимо, почитаемых богов.
Попались по дороге и два храма – небольшие, ладные, в стиле, смешивающем романский и готический. Эта строгость и монолитность строения, притом воздушная лёгкость украшений, окон и дверей, внушала уважение и очаровывала.
Замок оказался возведён в лучших традициях подобных построек – три круга стен и, наконец, заключённый в каменный овал целый парк, изобилующий красивыми павильонами, которые были построены значительно позже, чем стены или дворец. Маленький кортеж прошёл через трое ворот, потом по дороге, опоясывающей парк, и остановился у широкой каменной лестницы, ведущей к парадному входу.
Ингрид неловко спешилась. Она оглядывалась, любуясь необычной для неё, немного напоминающей готическую, архитектурой, плавными линиями строений и их деталей. Дворец был пятиэтажным, с двумя крыльями, с изящными колоннами и стрельчатыми окнами, хотя на фасадах можно было видеть и прямоугольные, и квадратные, и даже круглые. Парадный фасад, обращённый к парку, был слегка вогнут, лестница полукруглая, а над пятым этажом возносились в небо шпили нескольких небольших башенок.
– Красиво? – спросил, подойдя, Сорглан.
– Очень.
– Не цепляйся за узду, коня заберут. Идём.
Ингрид поспешила за отцом к ступеням, она боялась потеряться. Сорглан же держался непринуждённо, он помог супруге выбраться из экипажа, где с ней ехали обе горничные (им помогли выйти слуги, которые подбежали забрать лошадей).
– Идём, – повторил граф. – Ты устала, Алклета?
– Немного. Ничего…
– Ингрид?
– Я-то нет. С чего мне уставать? Вот поспать бы я не отказалась.
Граф рассмеялся.
– Мы почти на месте. Надеюсь, нам приготовили те же покои?
Им навстречу вышел немолодой – лет пятидесяти на вид – человек в чёрном одеянии с одним тонким красным кантом – немного мрачноватый, задумчивый, но одновременно до странного величественный – и коротко кивнул.
– Его величество будет рад видеть вас сегодня вечером на балу.
– Сегодня бал? – охнула графиня.
– Да, миледи. – Он перевёл взгляд своих странных, удлинённых глаз на Ингрид. Взгляд оказался очень сильным, выворачивающим душу, и она не стала пытаться выдержать его, отвела глаза. – Приветствую вас здесь от имени моего господина, императора.
– Благодарю, Альдар, – Сорглан вежливо кивнул.
– Рад тебя видеть, Сорглан. Прошу вас. – Альдар развернулся и пошёл ко входу.
– Кто он? – тихонько спросила Ингрид.
– Официально всего лишь распорядитель. Он стал им после того, как потерял возможность сражаться. Он один из ближайших друзей императора и боевой сподвижник его отца. Я бился под его началом ещё когда был семнадцатилетним юнцом, а потом мы ходили в бой вместе.
– Да уж, на распорядителя он не слишком похож. – Ингрид покачала головой. – А почему он больше не может сражаться?
– Его не однажды ранили, а последний раз повредили сухожилие на правой руке. Ты, конечно, не заметила, но он ею почти не владеет. Да, это не такая уж беда для военачальника, но и возраст давал о себе знать. Ему почти семьдесят.
– Сколько? – изумилась Ингрид. – Я бы дала ему лет пятьдесят. – И покраснела, потому что Альдар обернулся, кривовато усмехаясь, вполне ясно давая понять, что по крайней мере часть сказанного слышал.
Покои, выделенные графу Бергденскому, состояли из семи разноразмерных комнат, одну из них, совсем крохотную, зато угловую и с балкончиком, выделили Ингрид. Обстановки было немного – кровать с балдахином, стол, два лёгких кресла, сундук для одежды – но зато обилие гобеленов могло поразить кого угодно. Это были и тканые, и вышитые полотнища с искусно выведенными узорами и картинами, самыми разнообразными, на все вкусы. Ковров не было, и потому гобелены застилали пол, укрывали стены, а не только висели в оконных проёмах, как здесь было принято.