Загадочный супруг

Марш Эллен Таннер

Ян Монкриф нетерпеливо взглянул на часы, прежде чем сунуть их в карман жилета. Позади него солнце уже садилось за мягкие очертания окружающих Версаль холмов. Голуби возвращались на крыши городских домов по другую сторону улицы, мелодично воркуя в тишине.

Улица Сюр-Интенданс почти опустела. Все ушли или в сады Версаля смотреть фейерверк, или в близлежащие кофейни и клубы обсуждать последнюю новость: сегодня пополудни большинство духовенства, представителей второго сословия, заняли свои места в Зале для игры в мяч, чтобы продемонстрировать свою поддержку Национальному собранию, которое отказалось подчиниться королевскому приказу

об отмене всех совещаний до начала завтрашней Королевской сессии. Однако новость эта никого не удивила. Все знали, что церковь очень много потеряет, если последние налоговые реформы короля станут законом. Поэтому епископы и прелаты решили, что им лучше проявить неповиновение, даже если это означает сближение с презираемым ими средним классом.

Ян с хмурым видом сидел верхом на лошади, которая била копытами от нетерпения. В эту минуту он не думал о политическом тупике, в который завели страну Генеральные штаты несмотря на все их благие намерения. Он хотел найти Эмиля. Апартаменты Анри Сен-Альбана были через дорогу, на втором этаже дворца, и выходили на Мраморный двор. Его лакею не могло потребоваться так много времени, чтобы узнать, там ли Сен-Альбан и Таунсенд. Морщины на изможденном лице Яна стали еще глубже. Он не сомневался, что оба они там. По словам немолодого друга Яна – Пьера дю Монморана, – менее часа назад герцогиню Бойн видели прогуливающейся с Анри Сен-Альбаном в садах за Водяным партером. И ни он, ни она не появились, чтобы приветствовать старшего из братьев короля и принцессу Елизавету, представляющих отсутствующих монархов на открытии сегодняшнего празднества в Малом Трианоне.

Ян положил руку на пистолет, засунутый за пояс бриджей. Благодарение Господу, он был в Рамбуйе недолго! Понадобилось менее часа, чтобы понять, как противен разнузданный образ жизни герцога Орлеанского. При этом воспоминании рот его скривился от отвращения. Совсем как в прежние времена, Маргарита дю Шарбоно ожидала там его приезда. Ян не знал о том, что она тоже приглашена сюда, но ее взгляд, когда она приветствовала его, дал ему понять, как легко им было бы начать все сначала. Но он не хотел этого, не мог. И поэтому тут же повернулся на каблуках и поскакал в Версаль, загоняя жеребца, чтобы поскорей покинуть это зловонное гнездо порока и разврата. Он рвался назад, к Таунсенд, хотя в тот момент и не понимал этого, к ее юности, невинности, ко всему, чего никогда не было в Маргарите и быть не могло. И все это лишь затем, чтобы узнать – Таунсенд дома нет. Последний раз ее видели в дворцовых садах в обществе Анри Сен-Альбана.

При этой мысли лицо Яна стало еще более изможденным. Он мог только надеяться, что Эмиль их отыщет. А тогда уж, видит Бог, наступит его черед.

Одинокий всадник неспешно ехал по дороге, оставляя за собой облака пыли. Выпрямившись, Ян пришпорил коня ему навстречу, и они встретились под сенью сучковатого дерева, которое было старым уже во времена Людовика XIV.

– Ее у себя нет! – резко бросил Ян. – Горничная ее не видела. Что тебе удалось выяснить?

Эмиль концом плаща вытер с лица пыль. Вид его был мрачен.

– Там их тоже нет.

– Что ты хочешь этим сказать? – медленно роняя слова, спросил Ян.

– Что они не вернулись в покои Сен-Альбана. Я разговаривал с самим мажордомом.

– Но и часа не прошло, как их видели в саду.

– Я не кончил. По словам мажордома, Сен-Альбан велел передать, что уезжает в Рамбуйе,

чтобы принять участие в охоте с герцогом Орлеанским. Я пошел в конюшню, где узнал, что экипаж и впрямь был заказан на пять часов и еще не возвращался.

В ответ на резкий рывок поводьев лошадь Яна вскинула голову.

– Ради Бога, Эмиль, не думаешь же ты, что он увез Таунсенд с собой?

– Мне пришло это в голову.

– Мы бы встретили экипаж на дороге.

– Нет, не встретили бы, если он повез ее куда-то еще.

Ян стиснул зубы.

– Он не посмел бы! И Таунсенд никогда бы не позволила!

Эмиль ничего не ответил, но его мысли отразились у него на лице.

Неопытная, одинокая, оскорбленная герцогиня вполне могла стать легкой добычей такого угодливого обольстителя, как Анри Сен-Альбан.

– Едем! – сказал Ян с посуровевшим лицом, на котором было написано недоверие. – Я хочу поговорить с... – В это мгновение из-за угла улицы Гамбетты появился накренившийся и опасно раскачивающийся экипаж. Ян поднял голову и увидел своего зятя – Армана де Сакса, – тот махал им из окна кареты и кричал, чтобы они остановились.

Еще прежде, чем опустили ступеньки кареты, дверь распахнулась и к ним кинулась Флер. При виде ее слез Ян ощутил странный толчок в сердце. Спешившись, он схватил руки сестры.

– Таунсенд! Ради Бога! Что с ней случилось?

– Слава Всевышнему, ты здесь и здоров! – залепетала Флер, не слыша его слов. – Мы сами собирались в Рамбуйе, когда этот человек сказал мне, что ты заболел. Я так испугалась...

– Я заболел? Какой человек?

Флер отшатнулась, – руки Яна причиняли ей боль. Она начала торопливо объяснять что-то, когда сзади подошли Эмиль и Арман. Эмиль вел на поводу лошадь Яна.

– ...И я была совершенно уверена, что он говорит правду, – заключила Флер, дрожа теперь от непонятного страха, охватившего ее при виде выражения лица Яна, – потому что Таунсенд, казалось, потеряла от волнения голову. Понимаешь, я увидела ее в окно, когда экипаж проезжал мимо. Она плакала, и неужели ты думаешь, что с ней что-то случилось?

Ян не ответил. Вместо этого он на краткий миг прижал ее к себе, а глаза его поверх ее головы встретились с глазами Эмиля. Ян схватил протянутые Эмилем поводья, прыгнул в седло и, стегнув кнутом испуганного коня, послал его в галоп. Флер и Арман что-то кричали ему вслед, но он даже не обернулся.

– Куда, по-вашему, они направились? – прокричал Эмиль, безжалостно пришпоривая лошадь в стремлении догнать Яна. – В Париж?

Ян отрицательно мотнул головой. Маловероятно чтобы они поехали туда, просто потому, что их обоих там слишком хорошо знали.

– Возможно, он действительно решил отвезти ее в Рамбуйе, – догадался Эмиль, – но прежде остановиться с ней где-то по дороге.

Ян сжал губы, понимая, что все может быть именно так. Мысль эта сводила его с ума. Каким дураком он был. Набитый дурак, недооценивавший этого человека. А теперь могло быть слишком поздно, потому что у Анри, самое малое, час выигрыша во времени. Скоро стемнеет, а по дороге в Рамбуйе бесчисленное множество мест, где весьма удобно овладеть молодой, неопытной женщиной. Ян не мог и надеяться подоспеть вовремя. Если Анри надругался над ней, если только... Ян не мог додумать мысль до конца. Вместо этого он стегнул усталого жеребца, заставляя его скакать еще быстрее, пока изрытая колеями дорога не слилась для него в одно сплошное пятно.