Заговорщик
Шрифт:
– А тебя не пугает перспектива провести остаток дней в такой компании?
– прищурился я.
– Ну, с тобой мы уже давно все решили, а с ней… К ней придется привыкнуть, - ответила Нолли, но я понял, что она не сказала всего, что хотела.
– Есть!
– воскликнула Джонс.
– Что?
– в один голос спросили мы.
Но сержант не удостоила нас ответом. Она отступила от стены и подняла бластер. Через секунду мы увидели темное отверстие на месте незаметной ранее двери.
– Вперед!
– скомандовала Джонс и первой
Мы последовали за ней. Идти пришлось совсем недолго. Несколько вполне безопасных переходов, и мы снова оказались в круглом зале. Нельзя, конечно, утверждать, но мне показалось, что в воздухе этого помещения витало разочарование. Лабиринт не смог ничего с нами поделать.
«Значит, наш Бог, оберегающий невинных от несправедливой кары, все же сильнее кровожадного Молоха, поселившегося в этих стенах и сделавшего своим идолом высохший костяк!» - не без гордости подумал я.
Впрочем, радоваться было еще рано. Первое, что я заметил, - отверстия, прожженные бластером Джонс, затянулись свежей пленкой.
Джонс распахнула дверь в аппаратную и галантно пропустила вперед Нолли. Здесь ничего не изменилось.
Нолли сразу прошла к пульту, и ее руки уверенно запорхали над клавиатурой. На мониторе сначала возникли сложные кривые, сплетающиеся в фантастические фигуры, а потом побежали строчки текста на неизвестном языке. Нолли сосредоточенно нахмурилась, и ее пальцы еще быстрее забегали по клавишам. Экран снова ответил иероглифами, и если мне не изменяет память, теми же, что и вначале.
Сколько продолжалась битва хакера с компьютером, я не знаю. Когда я проснулся, Нолли по-прежнему была у пульта, но теперь просто стояла, глядя куда-то в пространство.
– Что с тобой?
– Ничего…
– И все же? Что-то случилось?
– Ничего особенного.
– Нолли пожала плечами.
– Это впервые в моей практике: я не могу войти в базу, не могу подобрать пароль, не могу загрузить… Ничего не могу…
Она в отчаянии хлопнула ладонью по пульту.
– Эта дурацкая программа составлена на основе чуждой нам логики. Плюс к тому - невероятно сложный язык, в котором, как в китайском, один иероглиф может значить букву, слог, слово и целое понятие. Только для его расшифровки понадобится год. Но и это еще не все. Похоже, что даже эта китайская грамота отягощена сложным шифром. Единственное, что мне удалось, - это понять первую надпись, но она стандартна для всех компьютеров такого класса.
– Ты имеешь ввиду «Не умеешь - не берись»?
– Да, что-то в этом роде…
– Может, поискать где-нибудь еще?
– предложил я и тут же понял, что сказал глупость.
– Я не могу совершить чуда, - устало ответила Нолли,
– Может, допросить этого?
– вмешалась в разговор внезапно пробудившаяся Джонс.
– Не думаю, что это даст результат. Программа очень хорошо защищена от вмешательства извне. Скорее всего она недоступна даже ему…
– А переписать на какой-нибудь носитель нельзя?
– Послушай, - сказала Нолли раздраженно.
– Я все понимаю, но объясни мне, почему ты так печешься о тех, кто тебя уже похоронил? Ты думаешь, что тебе обрадуются? Ошибаешься! Как только ты «воскреснешь», они похоронят тебя снова, но теперь уже наверняка. Так для чего тебе нужна эта информация?
И вот в тот момент я, наверное, впервые увидел Джонс по-настоящему смущенной. Как вы уже имели возможность убедиться, она никогда не лезла за словом в карман, но в тот раз ей действительно нечего было возразить.
– Постарайся понять, что твоя служба кончилась, - продолжала Нолли.
– Ни ты, ни я, ни он, - она кивнула на меня, - мы никому не нужны, разве что друг другу. Мы лишние… Во всей Вселенной мы знаем тайну, которая может стоить многого…
– Ну ладно, ладно, - отмахнулась Джонс.
– Убедила.
Она поиграла бластером, посмотрела на пульт, словно собираясь его взорвать, но потом передумала.
– Раз ничего не можем сделать с компьютером, - решительно сказала она, поднимаясь с пола, - тогда будем выбираться сами.
Она еще раз внимательно посмотрела на пульт.
– А впрочем… Дай-ка попробую. Хуже не будет…
– Что ты хочешь сделать?
– испуганно спросила Нолли.
– Должен же быть у него блок вроде нашего жесткого диска.
– Что ты в нем найдешь?
– С паршивой овцы - хоть шерсти клок. Ну-ка, отойди.
Она перенастроила бластер на минимальный импульс и ловко вырезала переднюю панель. Как и следовало ожидать, перед нами открылась та электронная путаница, какую можно увидеть в утробе любого компьютера.
– Можешь определить, где здесь накопитель?
– повернулась Джонс к Нолли.
– Мне кажется, вот этот, но зачем…
– Ни слова больше!
– Джонс поддела блок вырезанной панелью и подтащила к себе. Посыпались искры, но ее это нисколько не смутило.
– Вот и все!
Она опустила блок в карман.
– Не зря хоть время потеряли.
Она прошла к двери и, взявшись за ручку, оглянулась на нас. Нам нечего было сказать. Теперь Джонс снова была главной в нашем отряде. Мы вышли в круглый зал. За время нашего сна Лабиринт успел залечить свои раны, и уже ничто не напоминало о недавнем допросе с пристрастием.
– Остановитесь!
– воззвал к нам голос, и я заметил, что он вновь обрел утраченную было уверенность.
– Я предлагаю вам мир на почетных условиях.
Джонс удивленно обернулась к Нолли. В ее глазах можно было ясно прочесть вопрос? «Почему он еще функционирует?»
– Наверное, у него есть резервная копия или мы достали не то… - ответила Нолли.
– Интересно, - Джонс замедлила шаги, - что ты можешь нам предложить?
– Я предлагаю вам стать проповедниками моей религии, и тогда вы беспрепятственно покинете мои пределы. С основами вы уже знакомы, а остальное я расскажу вам в сжатой форме.