Загробные миры
Шрифт:
– Эй, Саган, – вмешалась Карла. – Ты мог бы назвать парадокс именем любой кинозвезды.
– Верно. Но как первооткрыватель я выбрал Анджелину Джоли, поскольку имею на это право.
– Я согласна с твоей терминологией, – заявила Дарси. – Но какое отношение она имеет к моей книге?
– Твоя Лиззи искала информацию по богам смерти и не сообразила, что ее приятель является богом смерти для примерно восьмисот миллионов индусов, верно? Поэтому я делаю вывод о том, что действие твоего романа происходит во вселенной, где индуизм не существует. Отличное объяснение, да?
– Ты прав, –
– Чудо в перьях! – Карла рассмеялась и села рядом, ущипнув Дарси за руку. – Ты только что уничтожила собственную религию. Это почти то же, что отправиться назад во времени и убить Будду или еще кого-нибудь.
– Хватить ржать! – Дарси вернула щипок. – Я серьезно!
– Тебя не отлучат от церкви?
– Неактуальный вопрос, – сказал Саган. – У индуистов нет руководства, которое могло бы отлучить ее от церкви.
– Все равно – плохо! – воскликнула Дарси, разглядывая Ямантаку на стене и понимая, что у нее и синекожего монстра есть что-то общее… они оба убили Яму, владыку смерти. – В смысле, вы почему шутите?
– Честно говоря, парадокс Анджелины Джоли не признан широкой общественностью, – ухмыльнулся Саган. – Это скорее гипотеза, чем теория.
– Притом очень глупая, – обратила его внимание Карла.
– Но она теперь отпечаталась в моей голове, – недовольно буркнула Дарси. При всей нелепости парадокса, Дарси не могла отрицать, что в нем присутствует зерно истины.
Всякий раз, начиная писать, Дарси чувствовала, как параллельная вселенная в компьютере обретает форму. Одни части романа пересекались с ее собственным миром, вроде Сан-Диего и Нью-Йорка, хотя остальное было выдумкой, например, Лиззи Скоуфилд или секта «Шаг к воскрешению». Однако именно настоящие невыдуманные детали и придавали ее роману силу, а когда связь с реальностью начинала расползаться и раскалываться, в душе у Дарси что-то разбивалось.
Она взглянула на картину. О персонаже вроде Ямы, позаимствованном из «Вед», уже сложены легенды. Дарси погрузилась в размышления: принадлежит ли он ей, чтобы и дальше продолжать с ним играть?
– Давай ты изменишь его имя, – предложила Карла. – Назови его Стив или еще как-нибудь.
Дарси кашлянула, словно проглотила жука.
– Стив?!
– Ясно, индийское имя. Она могла бы использовать твое, верно, Саган?
– Мое имя означает «Владыка Шива», – Саган неожиданно встал в картинную позу лучника. – Но если что, я могу сыграть Ямараджу в фильме!
Дарси покачала головой. Она не может изменить ни имя Ямараджи, ни имя Лиззи или любого другого персонажа. Слишком поздно. Спиливание напильником серийных номеров на украденной машине еще не делает тебя ее владельцем.
– Ребята, у меня от вас крыша едет.
– А я даже не рассказал вам самую парадоксальную часть, – сказал Саган. – Единственный способ не стирать следы Анджелины Джоли – никогда не снимать ее в кино.
Карла округлила глаза.
– Что тоже сотрет Анджелину Джоли из памяти людей?
Дарси тихо всхлипнула.
Карла вздохнула и нежно погладила ее по плечу.
– Ты и правда думаешь, будто трехтысячелетнему богу смерти есть дело до того, что ты о нем
– Ямараджа такой, как есть, – произнесла Дарси. – А книга о том, кто я.
Глава 20
Джейми покосилась на мой шрам. Не на тот, который был на лбу, где швы почти исчезли, а на овал покрасневшей кожи под левым глазом, повторяющий форму слезинки.
– Можно прикоснуться? – Она уже тянула руку.
Я нагнулась к ней через пластиковый стол. За день до возвращения в школу мы устроили себе праздник, поев в закусочной, чтобы отметить начало последнего семестра.
– Больно? – спросила она.
– Нет. Это вроде химического пилинга, [63] только совсем маленького, – пояснила я, и Джейми слегка дотронулась до моей щеки кончиком пальца. – Просто реакция слезоточивого газа с водой. Дам тебе совет для поддержания красоты в условиях терроризма: если при тебе распылили слезоточивый газ, не умывайся!
63
Химический пилинг – процедура, когда химический раствор наносится на лицо, удаляя верхние слои кожи, омолаживая и смягчая ее.
Еще вчера я мысленно оттачивала эту фразу, предпочитая комедию трагедии, но Джейми только молча таращилась на меня.
Я прочистила горло.
– Шучу! Нет у меня никаких советов для поддержания красоты в условиях терроризма.
– Но шрам по-своему красивый, – Джейми взяла со стола телефон. – Не возражаешь?
Я нагнулась вперед, и она с расстояния в несколько сантиметров сделала мою фотографию.
Теперь Джейми пялилась в телефон, а не на мое лицо.
– Он похож на тату в виде слезы.
– Верно. Я выплакала слезинку, от которой осталась отметина.
– Ого, глубокий! Но всего одна слеза? Какой-то паршивый газ.
Я не стала объяснять, что газ на меня почти не подействовал, поскольку я силой мысли переместилась в параллельный мир, населенный призраками, психопомпами и извивавшимися на ветру холодными, мокрыми, изголодавшимися обрывками воспоминаний.
Я лишь спросила:
– Можно доесть твой бейгл? [64]
Она подтолкнула его ко мне, по-прежнему не отрываясь от экрана.
64
Бейгл – выпечка в форме кольца из предварительно обваренного дрожжевого теста.
Джейми – первый человек, которому я позвонила со своего нового мобильника. Телефон появился на день раньше, прибыв с ночной экспресс-доставкой. В этом весь папа: тянет больше недели, вместо действий, а затем доплачивает сверху, чтобы ускорить ход событий. Когда я послала ему эсэмэс с благодарностью, в ответ он написал: «Скажи спасибо Рейчел, она меня постоянно пилила». Классический папа!
Джейми объявила, что подберет меня за час до начала занятий. Нам нужно было многое наверстать, и в конце концов мы решили позавтракать в закусочной «У Эбби».