Захоронение
Шрифт:
Бусс дернул плечом:
– Не он первый, не он последний… Но сорок лет? Если он ни разу не попал в поле зрения полиции, это означает, что все эти годы он действовал очень, очень редко… и очень осторожно.
– Может быть.
– Возможно, Грин прав, – это слишком большой срок, чтобы ни разу не ошибиться и ни разу не попасться.
– А ты не думаешь, что это может зависеть от его жертв? – произнесла Бреннан.
Бусс остановился и повернулся к ней.
– Что ты имеешь в виду?
Бреннан тоже остановилась.
– Я имею в виду, что его жертвами становились как молодые, так и старые, но все эти люди могли не попасть в список пропавших без вести. А если он все время охотился в тех слоях общества, которые обычно не получают усиленного содействия со стороны правоохранительных органов?
– Эй, я всегда и ко всем отношусь одинаково внимательно!
– Сейчас, возможно, отношение изменилось, – согласилась она, – но подумай, насколько процветала гомофобия в полиции в те годы, когда он начинал свою «деятельность»?
Бусс остановился, задумавшись над ее словами, затем снова пошел по улице, все ускоряя шаг.
Догнав его, она продолжила:
– Даже сейчас гомосексуалисты понимают,что им нечего рассчитывать на объективное и честное отношение со стороны полиции.
Бусс чувствовал себя более чем неловко.
– Ты права.
– Насколько аккуратно ведутся записи о пропавших без вести? Я имею в виду – по-настоящему.
Он не ответил.
– Кстати, есть ведь и такие, как Пит. Если он в один прекрасный день исчезнет – кому до этого будет дело?
Бусс по-прежнему молчал.
– Согласись, Бусс, этот человек очень умен… а информация, которую я получила, изучая кости, только подтверждает его ум. Я не спрашиваю, почему его до сих пор не поймали, я спрашиваю – как,черт подери, тысобираешься его поймать?
Бусс снова остановился и повернулся к ней.
– Просто.
– Да неужели? И как же?
Он неожиданно улыбнулся.
– С твоей помощью, естественно.
И они зашагали дальше.
Глава 5
Силли Бусс с удивлением обнаружил, что прогулка в компании Бреннан может оказаться довольно приятной.
Конечно, она доставала его разговорами о несправедливом отношении к гомосексуалистам со стороны правоохранительных органов… Но ведь она говорила правду.
А его раздражение было вызвано скорее тем, что его напрягала сама тема. Черт, да в последнее время его вообще все раздражало!
Теперь же, – когда Бреннан просто шла рядом, и оба они были словно затеряны в огромном городе, затеряны и никому не нужны, и вечер был прохладным, а ночная жизнь только начиналась, – Бусс чувствовал себя… хорошо.
– Что тебя беспокоит? – спросила она.
Ну разве не чудесно – вот он, и чувствует себя просто прекрасно, а она смотрит на него и тут же интересуется, чем это он обеспокоен.
– Ничего. – Бусс сверкнул на свою спутницу глазами. – С чего это ты вдруг решила, что я чем-то обеспокоен?
Бреннан хихикнула, и это был теплый, удивительный звук: раньше Бусс ни разу не слышал ее смеха и даже не предполагал, что она умеет смеяться так.
Он поймал себя на том, что и сам начал улыбаться в ответ, и произнес:
– Так, а теперь ты решила надо мной посмеяться.
Улыбаясь своим мыслям, Бреннан ответила:
– Похоже на то.
– И почему же?
– Просто… ты ведешь себя так типично по-мужски. – Она понизила голос, наблюдая за его реакцией. – Вот и все.
Бусс не ответил, занятый тем, чтобы удержать уголки рта, так и расползавшиеся в улыбку.
Бреннан покачала головой, но продолжала улыбаться.
– Почему мужчинам так сложно признать, что что-то идет не так? Зачем нужно сразу становиться в позу?
– Я не становился в позу.
– А было очень похоже на то.
– Ничего подобного! Просто мужчины предпочитают решать проблему, а не беситься по поводу ее возникновения.
– Разговаривать не означает беситься, – сказала Бреннан, и ее улыбка стала немного снисходительной.
– Эй, я не имел в виду, что я взбешен. Знаешь ли, я просто хотел сказать, что…
– Что у тебя есть проблема.
Бусс кивнул, затем пожал плечами.
– Слушай, как только я начинаю говорить, о чем я сейчас думаю, ты обвиняешь меня в том, что я взбесился.
– Эй! Ну если так, то бесись себе на здоровье.
Проходя мимо ночного клуба, из которого доносилась громкая музыка, они замолчали, а затем Бусс продолжил:
– Я знаю, что мне необходимо сосредоточиться на этом «Деле о скелетах»… Но мои мысли заняты не им, а этим проклятым Мюсетти.
Бреннан сочувственно нахмурила лоб:
– Он свидетель по одному из твоих дел. По самому важному из твоих дел.
– Правильно, и я отвечал за его безопасность. Мюсетти может и не быть частью этих скелетов, но он почти наверняка уже мертв. И сперли его прямо из-под моего носа, из охраняемого…
– Но тебя ведь даже не было там, – сказала Бреннан.
– Вот именно! Именно… А возможно, мне нужно было там находиться.
– Ну и что бы ты смог сделать?
– Что бы я смог сделать?
– С тем, что произошло. Ты не всеведущ. Или ты у нас Супермен?
Бусс остановился и уставился на нее. А затем улыбнулся.
– Это была шутка, Бонз? Не знал, что ты умеешь шутить. И знаешь героев поп-культуры.
Он не смог бы сказать, была это улыбка или ухмылка, которой Бреннан сопроводила свой ответ: