Захват Челси 426
Шрифт:
— Конечно, нет! — продолжал Смоллс, наклоняясь немного ближе к камере; его лицо теперь приобрело хмурый вид. — Но участвуем ли мы в обсуждении? Правильно… ни одна душа! Наш мэр слишком занят тем, что рисуется перед всеми нашими гостями, чтобы позаботится о том, что думает простой человек на улице, разве нет? Что ж, я говорю — довольно. Неужели мы действительно хотим, чтобы наш стиль жизни изменился до неузнаваемости?
— Но это невозможно, — сказал Доктор. — Он был по телевизору года тому назад.
Это было правдой. В тех редких случаях, когда Доктор смотрел телевидение двадцать первого века, он встречал этого же самого человека, с тем же хмурым видом и с тем же недовольным тоном голоса. Он был журналистом в самом общем смысле этого слова и, тем не менее, ведущим своего собственного шоу.
— Да, — сказала Вена. — Он Криоген, правда?
Доктор, хмурясь, обернулся в Вене.
— Криоген?
— Вы что, не знаете ничего? С ним было что-то не так, пятьсот лет назад, опухоль или что-то такое, так что его заморозили. Около десяти лет назад его разморозили, и вскоре после этого он вернулся.
Доктор снова повернулся к экрану и поморщился.
— Ох, нехорошо это, — сказал он.
— Почему? — спросил Джейк.
— Долгая история, — сказал Доктор. — И немного неприятная для тех, кому нет пятнадцати. Может быть, в другой раз. А сейчас нам нужно вовремя вернуть вас двоих к вашей работе по дому.
Ребята застонали, и Доктор провел их обратно к улице Танбридж.
— Ну, — сказал он, когда они шли вниз по перекрытой улице и прошли мимо старой женщины, гуляющей со своими собаками, и послушных детей, следующих за своими толково выдрессированными родителями как вереницы утят. — Расскажите мне об этом Цветочном Шоу.
— Что рассказывать? — спросил Джейк.
— Ну, — сказал Доктор, — откуда цветы?
— Вы не знаете? — спросила Вена. — Где вы последний год были, на Плутоне?
— Они были в облаках, — вмешался Джейк, смущенный сарказмом своей сестры. — Просто летали везде. Профессор Уилберфорс нашел их, когда брал образцы. Он посадил их, и они выросли в эти удивительные, замечательные большие цветы. Только их еще никто не видел. Их не увидят до завтра.
— Хорошо, — сказал Доктор. — А где я могу найти этого Профессора Уилберфорса?
Глава третья
— Вот так… Поднимите ваш подбородок чуть-чуть, пожалуйста… Вот так вот… Да… И держите его… А теперь постарайтесь не моргать… И… Да.
Мистер Седжфилд, мэр «Челси 426», искоса бросил взгляд на голографа и громко фыркнул носом, закатывая глаза тогда, когда приезжий не смотрел на него.
— Это еще много времени займет? — нетерпеливо спросил он.
— О, нет, — сказал голограф, неряшливо одетый молодой человек, который звал себя Зик. — Еще несколько снимков, и мы закончим.
Словно
Они были в офисе мэра, стеклянном куполе на вершине узкой башни в сердце колонии. Они были здесь уже какое-то время, пока мистер Седжфилд, устраивался на большом деревянном стуле с очень большого размера, в кожаном переплете копией « Размышлений» Марка Антония, открытой на его коленях и озаглавленной под таким углом, что название, отчеканенное в листе золота на корешке книги, было видно лазерной камере Зика. Хотя испытывалось его терпение, портрет был первоочередной мыслью мистера Седжфилда.
В конечном счете он должен был быть показан на выставке в Обергаллерее, огромном искусственном острове в Северном море. Там изображение мэра Седжфилда оказалось бы среди портретов «самых влиятельных людей» галактики. Впервые о выставке, мистер Седжфилд использовал свои контакты с домом, чтобы убедиться, что он займет место среди политиков, предпринимателей и знаменитостей.
Когда Зик установил лазерную камеру в другом углу комнаты, мистер Седжфилд спросил: «Скажи, рядом с кем я буду на выставке?»
— Простите? — сказал Зик, глядя на него из-под нахмуренных бровей и по-прежнему жуя свою жвачку.
— На выставке… чья голограмма будет рядом с моей?
Зик пожал плечами, регулируя камеру и наклоняя ее так, что теперь объектив смотрел прямо на мэра.
— Не знаю, — сказал он. — Я просто делаю картинки, верно?
Мистер Седжфилд презрительно тряхнул головой и снова принял свою королевскую позу с открытой на коленях книгой, но его пристальный взгляд застыл на черном навесе космоса над куполом.
Когда камера излучила внезапные вспышки зеленого и красного света, в дверь постучали.
— Входите, — сказал мэр сквозь зубы, едва открывая рот, как если бы он пытался говорить голосом чревовещателя.
Дверь легонько открылась, и один из его помощников вошел в комнату.
— Господин мэр, — сказал он. — Вас хочет увидеть мистер Смоллс.
Седжфилд застонал, словно ему было больно; все его тело кажется спустившимся. Он захлопнул увесистый, в кожаном переплете том с громким хлопком и положил его на свой стол.