Захват Дании и Норвегии. Операция «Учение Везер». 1940-1941
Шрифт:
Тем не менее транспортировка материалов могла осуществляться только торговыми пароходами. Из 12 пароходов 3-го морского транспортного эшелона (72 575 брутто-регистровых тонн), с которым 181-я дивизия была переведена из Гамбурга в Осло, пароход «Флорида» был торпедирован во второй половине дня 14 апреля у шведского западного побережья и затонул. С 3-м морским транспортным эшелоном шел танкер «Фридрих Бреме» (10 397 брутто-регистровых тонн) с 30 железнодорожными цистернами авиационного топлива. Наконец, в ходе транспортировки 2-й горнострелковой дивизии были торпедированы пароходы «Кастилло» и «Буэнос-Айрес». В то время как «Кастилло» удалось взять на буксир, «Буэнос-Айрес» затонул восточнее Скагена, потери составили 30 человек и 220 лошадей. Днем позже пароход «Клэр Стиннес» также был поврежден торпедой в Бьёрн-фьорде. Шведский пароход «Монарх» (3100 брутто-регистровых тонн) был конфискован в Бергене и в начале мая находился с немецкой призовой командой на пути из Ставангера в Германию, когда его остановила британская подводная лодка. После того как личный состав покинул судно, подводная лодка торпедой потопила пароход.
С начала операции в Норвегии (9 апреля) по 15 июня 1940 года на 270 кораблях (1 180 006 брутто-регистровых тонн) в целом было выполнено 530 рейсов. Потери составили 21 корабль (111 700 брутто-регистровых тонн), то есть примерно 10 %, людские потери – около 2000 человек, то есть почти 2 % переправленных войск.
После того как десантному эшелону не удалось осуществить снабжение соединений, высадившихся в Нарвике и Тронхейме, обеспечение потребностей армии транспортными пароходами не могло конкурировать с английским противодействием. Уже 10 апреля был отдан приказ оснастить стоявшие в портах приписки подводные лодки U-26, U-29, U-43 под транспорты в Нарвик. Они вышли 12–16 апреля с 40–50 тоннами боеприпасов для пехоты и зенитных пушек и прочим имуществом для армии, тем не менее из-за небезопасного положения у Нарвика изменили направление на Тронхейм и разгрузились там. На обратном пути U-26 из английского конвоя потопила пароход снабжения. 27 апреля три другие лодки U-32, U-A, U-101 вышли с 130 тоннами авиационного бензина и авиабомбами в Тронхейм. Чтобы лодки могли выполнять боевые задачи, военно-морское командование отказалось от дальнейшего применения субмарин в качестве транспортных средств. В мае три лодки были предоставлены еще раз, чтобы снабдить авангард 2-й горнострелковой дивизии, продвигающейся в Бодё, и все же группа XXI в конце мая снова освободила эти лодки. В целом во время операции в Норвегии подводные лодки выполнили восемь транспортных операций.
В перевозке войск и материалов в Норвегию участвовали транспортные соединения военной авиации. В период с 9 по 30 апреля 1940 года на 582 транспортных самолетах было выполнено 3018 полетов, при этом переправлены части 21 батальона, 9 штабов и нескольких горнострелковых батарей. Это была самая большая производительность авиатранспорта из когда-либо достигнутых в военной истории.
Для охранения конвоев и кораблей требовались соединения тральщиков, сторожевые катера, охотники за подводными лодками. Морские маршруты перевозок охранялись во взаимодействии с соединениями береговой авиации и таким образом были созданы предпосылки для снабжения сражающихся в Норвегии войск. Постановка минных заграждений у Скагена и сетевого заграждения у Зееландсрев, постановка мин в узком проливе Малого и Большого Бельта, охрана заграждений и проходов в них происходила в жесткой борьбе, с использованием малых средств морской войны, при этом обе стороны несли потери. Были потоплены четыре английские, одна французская и одна польская подводные лодки; английская подводная лодка «Сил» утром 5 мая после минной пробоины потеряла способность к погружению, ее атаковал немецкий самолет и отбуксировал сторожевой катер. В ночь с 23 на 24 апреля три французских эсминца класса «Фантаск» проникли для постановки мин в Скагеррак, тем не менее, после короткого боевого соприкосновения с 7-й флотилией берегового охранения, они повернули на запад. Артиллерийский учебный корабль «Бруммер» был торпедирован 14 апреля в 21 час в проливе Каттегат английской подводной лодкой и затонул, после того как откололась носовая часть. Из-за столкновения с минным заградителем «Пруссия» торпедный катер «Леопард» пропал 30 апреля в Скагерраке. В целом во время операции в Норвегии были потоплены 15 легких военных и вспомогательных кораблей вооруженных сил охранения. Некоторое количество других кораблей и катеров было повреждено.
Чтобы противодействовать ожидаемому натиску англичан, необходимо было по возможности быстро задействовать обнаруженные в Дании и Норвегии береговые батареи, организовать одну для всего прибрежного фронтового района службу охранения и службу информации, назначить управление порта и обеспечить отправку морского транспорта. К тому же была создана командная должность для адмирала, откомандированного в Норвегию, и ее занял адмирал Бём в Осло. Ему подчинялись командующий норвежским южным побережьем (контр-адмирал Шенк в Кристиансанне), командующий норвежским западным побережьем (вице-адмирал фон Шрёдер в Бергене) и командующий побережьем в Дании (вице-адмирал Мевис в Копенгагене) со своими штабами и подчиненными комендантами портов и т. д. В мае для района Тронхейм – Нарвик была заново создана служебная инстанция командующего норвежским северным побережьем. Для захвата норвежских береговых батарей при высадке на берег были доставлены для Нарвика – одна, для Тронхейма, Бергена и Кристиансанна – по две и для Осло – три роты морской артиллерии и для каждой из этих гаваней, а также для Ставангера по одному морскому взводу связи. В течение следующих недель другие береговые батареи были доставлены из Германии в Норвегию. Попытки английских эсминцев проникнуть в Тронхейм-фьорд 11, 19 и 26 апреля были пресечены береговой обороной. В июне 1940 года в Норвегии была создана сильная береговая оборона, которая благодаря современным зенитным и береговым батареям была значительно расширена по сравнению с трофейным норвежским вооружением. Эта обширная береговая артиллерия, торпедные батареи, минные и сетевые заграждения позволяли теперь эффективно отражать неожиданные удары англичан по основным норвежским гаваням. В начале июня 1940 года Тронхейм был пригоден для использования как временная немецкая военно-морская база.
Глава 5
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В АПРЕЛЕ 1940 ГОДА
Первые предположения о германской операции на севере. – Развитие ситуации в Дании. – Вокруг нейтралитета Норвегии. – 8 апреля в Осло. – Миссия немецкого посланника в Норвегии. – Позиция Швеции. – Усиление нейтралитета или мобилизация в Швеции? – Отсутствие германских военных намерений против Швеции. – Вопрос транзита. – Россия приятно удивлена. – Италия и США. – Подготовка союзников против Норвегии и Швеции. – Военное положение противника
После рассказа о первой фазе операции «Учение Везер» необходимо прервать описание действий вермахта, чтобы коротко ознакомиться с государственными отношениями Скандинавских государств, союзников и некоторых других стран. Прежде всего нужно рассмотреть дипломатические отношения государств.
Заключение мира между Финляндией и Россией в середине марта дало Скандинавским государствам лишь короткую передышку. Уже в конце этого месяца, 29 марта, после тайного заседания военного совета союзников, который рассматривал скандинавскую проблему, шведский посланник в Лондоне сообщил о нескольких не вызывающих сомнений намерениях юридического отдела британского министерства иностранных дел, которые сводились к преобразованию нейтральной трехмильной зоны в «охранную зону» прибрежных вод. Шведский посланник отреагировал на эти предложения в своем сообщении словами: «Это намерение было замечено». В тот же день шведский морской атташе в Берлине сообщил, что на основании беседы с высокопоставленными немецкими морскими офицерами он получил общее впечатление, «что опасность военных осложнений в Скандинавии не стала меньше после Московского мира». В течение последующих недель, по сообщениям из Парижа, Лондона и Берлина, опасность для северных государств усиливалась.
При этом достойно внимания то, что шведскому морскому атташе на основании беззаботных высказываний немецких морских офицеров удалось уже 2 апреля – в день приказа на проведение операции – создать совершенно правильное мнение о германских намерениях. В его донесении начальнику отдела информации шведского штаба вооруженных сил сообщается: «В общем я хотел бы подчеркнуть, основываясь на оценке обстановки, информацию о которой я получил от господина С. М., следующее: была проведена подготовка к противодействию английской высадке, по возможности упреждение ее в первую очередь в Бергене. Я не исключаю, что одновременно необходимо считаться с немецкой акцией против Южной Норвегии – отправка морем войск и, например, в Нарвике – высадка парашютно-десантных войск. Немецкие базы подводных лодок в Северной России являются хорошей поддержкой этому. Отказ от подготовки в Штеттине можно приписать желанию не раскрывать планы, которые в действительности, кажется, не направлены против нас. Лично я не считаю, что откровенные высказывания господина С.М. имели намерение дезориентировать. Теоретически это можно считать возможным. Его высказывания производят в целом впечатление полной честности».
Неясность в отношении того, для чего предназначалось получившее известность скопление корабельного транспорта в Штеттине (115 000 брутто-регистровых тонн), была мгновенно устранена, когда 4 апреля голландский военный атташе в Берлине через немецкого офицера службы контрразведки Верховного командования вермахта получил сообщение о вскоре вступающих в силу планах нападения «Учение Везер» и «Гельб». Естественно, это важное сообщение немедленно было передано представителям затронутых государств. В тот же день шведский морской атташе сообщил в контрразведывательный отдел шведского штаба вооруженных сил:
«Сегодня здешний военный атташе предоставил в распоряжение следующие сообщения. Они являются абсолютно надежными.
На следующей неделе будет осуществлено нападение на Данию (острова).
Это рассматривается как первый шаг нападения на Норвегию.
Одновременно с нападением на Данию или, вероятно, вскоре после этого должно произойти нападение на Голландию и Бельгию.
О Швеции ничего не говорилось…»
Необычно было то, что в дальнейшем все иностранные военные атташе, морские атташе и атташе военно-воздушных сил были приглашены на 7–9 апреля для официальной инспекционной поездки на Западный вал, что указывало на то, что их присутствие в Берлине в течение этих трех дней не было желательно. 5 апреля генерал-фельдмаршал Геринг пригласил всех иностранных дипломатических представителей с военными атташе на праздничную премьеру фильма «Боевое крещение», в котором показывалось использование немецкой военной авиации в Польше. Демонстрация разрушительного воздействия налетов авиации на города оставила, по словам шведского атташе военно-воздушных сил, «тягостное впечатление».
Казалось, что сначала Дания находилась под угрозой разворачивающейся акции. После того как шведский морской атташе и голландский военный атташе, майор Зас, известили в Берлине датского посланника, Цале, тот так же, как и его норвежский коллега, 4 апреля послал сенсационное сообщение своему правительству с особым курьером. И все же уже на следующий день датскому морскому атташе в Берлине, капитану второго ранга Кьёлсену, военная цель такой германской операции показалась неубедительной: «…нужно все же принять во внимание возможность того, что эти донесения были инспирированы командованием вермахта». Этот взгляд побеждал в датских правительственных кругах в течение последующих дней все больше и больше. Датский министр иностранных дел имел беседу с государственным министром Штаунингом, после чего оба доложили королю Христиану X, который решил, что на следующий день эта тема должна быть обсуждена в государственном совете. Кабинет собрался 5 апреля в 12 часов, тем не менее начало его заседания было отложено до 14 часов 30 минут, чтобы привлечь последующие сообщения из Норвегии и Швеции. Казалось, что для спешки вопреки рискованно надвигающемуся сроку нападения не было никакого повода, тем более что запросы в Осло показали в итоге, что там не придают сомнительному сообщению особенно большого значения, и Стокгольм не мог дать какие-либо более точные справки. Официальные шаги в Берлине как попытка получить ясность не были предприняты по совету норвежского министра иностранных дел Кота, который ничего от этого не ожидал. Эта точка зрения совпадала с рекомендациями, которые датский посланник в Берлине дал своему правительству. Кроме того, он опасался, что он, как подписавший немецко-датский пакт о ненападении, мог быть подвергнут общественной критике – с какой стороны она ни исходила бы, если он попросит германское правительство о разъяснении ее подготовительных мероприятий против Дании. Цале также не придерживался взгляда, что такой значительный транспортный флот, о котором было заявлено, необходим для захвата Дании, где и без того интерес представляли бы только базы подводных лодок и аэродромы; Дания же не имела их.