Закаленные страстью
Шрифт:
Сначала Перри думала, что у нее не получилось его убедить. Потом Гаррет открыл глаза, посмотрел на нее и выдохнул — все это время он не дышал.
— Завтра, — сказал он и безрассудно добавил: — Я не хочу тебя отпускать.
— И я тебя.
Он впился в нее взглядом.
— Ты серьезно…
— Я всегда была серьезна, — шепнула Перри, — даже если не смела произнести это вслух.
От радости, вспыхнувшей в его глазах, она чуть не улыбнулась, но никто из них так и не посмел этого сделать. Гаррет сжал ее руки.
— Не искушай меня, или я уведу тебя отсюда, — прорычал он. — Завтра, когда все это кончится, я запру тебя в спальне и заставлю это повторять, пока ты не охрипнешь.
— Значит завтра, — отозвалась Перри.
— Ловлю на слове.
Гаррет посмотрел ей через плечо, словно встретился с кем-то взглядом. Перри оглянуться не осмелилась. Она и так чувствовала, как взор Монкрифа сверлит ей спину. Перри потерла руку Гаррета большим пальцем, снова привлекая к себе внимание.
— Верь мне.
— Завтра, — произнес Гаррет как обещание, издевательски кивнул кому-то позади нее, повернулся и ушел.
Чья-то рука схватила Перри за локоть.
— Какого черта он тут делал? — прошипел Монкриф.
— Прощался, — отозвалась Перри, наблюдая, как толпа поглощает ее любимого.
Глава 23
Перри едва сомкнула глаза, переживая, вдруг что-то пойдет не так, вдруг Гаррет пострадает. Поистине худший кошмар. Оказаться так близко к его объятиям, его сердцу — чтобы потом все это у нее отняли. Потерять его навсегда.
— Что-то ты не сильно впечатлена, — пробормотал Монкриф ей на ухо, отвлекая от мыслей о любимом.
Перри моргнула. Она едва замечала экспонаты, мимо которых вел ее герцог, и восторженные восклицания толпы. Разумеется, все спекулировали насчет внезапного «воскрешения» мисс Морроу, но пусть она и обменивалась любезностями с гостями, в лучшем случае казалась рассеянной.
— Выставка поистине исключительная, — соврала Перри. — Принц-консорт будет в восторге от приема.
Дамы обмахивались веерами, по залам эхом разносился размеренный гул голосов, поднимаясь к высокому прозрачному потолку. Огромное здание было построено из стекла, и свет подчеркивал каждую перегородку, сиял на медных боках новейших автоматов или огромных молотилках, которые американская компания привезла из Манхэттена. Дельцы и дворяне со всего мира собрались, чтобы увидеть эти чудеса современной инженерии. Впереди сияло что-то вроде ряда зеркал — лабиринт в самом сердце прохода.
Герцог предложил Перри руку, властно положив ее кисть в перчатке себе на сгиб локтя. Жест четко говорил, кому принадлежит Перри.
— Лучшее еще впереди. Сюда, моя дорогая. Позволь мне показать тебе устройство.
Ожидание тяжело угнездилось в ее груди. Большую часть ночи герцог провел взаперти с устройством, прежде чем предложить ей свою кровь. Перри приняла ее, несмотря на минутное колебание. Хотя вспоминать об этом было неприятно, сегодня она хотела быть в лучшей форме.
— Устройство, с помощью которого вы нейтрализуете вирус?
Он сверился с карманными часами, затем спрятал их в расшитый жилет цвета шампанского.
— Через несколько минут ты все узнаешь.
Проклятье. Перри постаралась скрыть разочарование, но герцог все равно заметил и слегка улыбнулся.
— Постарайся все же сделать вид, что тебе интересен я, а не мое изобретение.
— К чему лгать?
Его ответный смех эхом прокатился по залу. Монкриф повел ее к огромной, спрятанной за шторой выставке прямо напротив главной лестницы. Из галереи наверху открывался потрясающий вид.
Полночно-синие юбки обвивали лодыжки Перри, пока герцог вел ее к месту у кроваво-красных занавесей. Еще одно идеально сидящее платье. Черное кружево обрамляло ворот и вырез декольте, перчатки из черного шелка блестели. То, сколько внимания Монкриф уделил ее гардеробу, нервировало. Он все распланировал. Не оставалось сомнений: все, что происходило до этой минуты, было частью его игры.
Не все. Перри заметила в толпе Бэрронса с этой его вызывающей рубиновой серьгой. Наследник Кейна лениво попивал бладвейн. Рядом стоял юный герцог Мэллорин. При таком освещении его шевелюра отливала медью, и на миг Перри приняла его за Гаррета, пока Мэллорин не смерил толпу холодным презрительным взглядом. Молодой, но смертельно опасный — а иной и не сумел бы удержать свое положение в Совете.
Перри не смела выглядывать Гаррета. Он обещал каким-то образом перемолвиться с ней словечком, но до того нельзя было его выдавать. Вместо этого Перри повернулась к Монкрифу. Герцог оставил ее и подошел к центру завесы, ожидая всеобщего внимания.
Голоса стихли, и гости стали подбираться поближе. Кто-то задел Перри — то рядом с ней, обмахиваясь веером, встала миссис Карвер с сияющими бронзовыми глазами. Ее брутального мужа-вервульфена не было видно, зато вдруг обнаружилась еще одна молодая женщина в деликатном положении в строгом угольно-черном дневном платье. Судя по похожим лицам, женщин связывали родственные узы.
— Это моя сестра Онория, — представила их миссис Карвер. — Она хотела посмотреть на это новое устройство. С ней же я обсуждала результаты вскрытия. Она интересуется наукой.
— Как поживаете? — пробормотала Перри.
— Спасибо, хорошо, — ответила Онория.
— Не оглядывайтесь. — Губы миссис Карвер едва шевелились. — Но ваш мужчина за вами. На галерее наверху.
Конечно, Перри подняла глаза, но миссис Карвер схватила ее за руку, склонилась ближе и прикрыла их лица большим черным веером из страусиных перьев, будто бы делясь свежей сплетней.
— Осторожнее, — прошептала миссис Карвер. — Очень важно, чтобы Монкриф пока не знал, что мастер Рид здесь.
Он здесь. Приглядывает за ней. Перри мгновенно расслабилась. Она посмотрела на Онорию, гадая, сколько той известно, но сестра миссис Карвер внимательно вглядывалась в сцену.
— А ваш муж? Вряд ли герцог позволил вам прийти сюда одной. — Не так-то легко быть вервульфеном в мире, где подобных существ воспринимали чуть лучше недавно освобожденных рабов.
— Он и не позволил, — сухо ответила миссис Карвер. — Уилл в глубине толпы, вместе с мужем моей сестры. — Она наклонилась ближе и понизила голос: — Они решили, что лишь меня Монкриф ни в чем не заподозрит… вдобавок я должна Бэрронсу. Он попросил передать вам, что все идет по плану. Однако им нужно, чтобы Монкриф остался один.