Закат в Лиссабоне

Абдуллаев Чингиз Акифович

— Не нужно было разрушать собственную страну и свою организацию, — зло процедил он и отошел.

Группа направилась к главному входу на стадион. Некоторые делегаты отставали, громко обмениваясь впечатлениями. Делегат из Колумбии высказал пожелание встретиться с кем-нибудь из руководства футбольного клуба «Бенфика». Итальянец Россетти попросил разрешения выйти на поле, чтобы осмотреть газон. Растерявшаяся Луизa Магальянис не знала, на чьи вопросы ей отвечать.

Дронго прошел дальше. Ему было интересно обойти внутренние помещения стадиона, посмотреть, как их перестроили и оборудовали, готовясь к чемпионату. Впереди него шел итальянский делегат Паоло Россетти, чья лысина могла служить прекрасным ориентиром.

Услышав шаги у себя за спиной, итальянец обернулся и, увидев Дронго, улыбнулся:

— Вы тоже хотите выйти на поле там, откуда выходят спортсмены? Это очень интересно. Они нас не пускают и думают, что могут становить. Я был на стадионах самых знаменитых итальянских клубов. Сам я болею всегда за туринский «Ювентус». Какая это команда! Вы знаете такую команду?

— Конечно. И не только «Ювентус». Все знают об успехах «Милана» и «Интера».

— Как приятно, — всплеснул руками Россетти. — Откуда сеньор приехал?

— Из Баку, — ответил Дронго.

— Ваша сборная играла в футбол с нашей, — обрадовался Россетти, — у вас хорошие ребятa. А победы придут обязательно. — Он даже смутился, что вынужден разговаривать с человеком из такой страны, чья сборная еще не добивалась права играть в финалах. Тогда как сборная Италии трижды была чемпионом мира. А в девяносто четвертом только злосчастный пенальти не сделал итальянцев четырехкратными чемпионами. Россетти выпрямился, поднял голову и стал даже чуточку выше ростом.

— Я помню игру вашей сборной в восемьдесят втором году в Испании, — сказал Дронго. — Как тогда здорово выступили все ваши игроки! Росси забил три мяча бразильцам.

— Брависсимо, сеньор! — вскричал Россетти. — Вы помните такие подробности.

Они прошли мимо двух закрытых дверей. Итальянец подергал ручки, но, убедившись, что двери закрыты, вздохнул и поспешил дальше. Там, где Дронго делал один шаг, его итальянскому собеседнику приходилось делать два.

— Со мной сидит этот тупой швед или норвежец с Фарерских островов, — пожаловался Россетти, — кажется, его зовут Пер Асплунд. Он ничего не понимает ни в футболе, ни в нашем деле. Если он врач, то я чемпион мира по футболу, а если он когда-нибудь болел за футбольную команду хотя бы своей страны, то я вообще не врач, а ветеринар.

— Он просто не любит футбол, — предположил Дронго.

— И ничего не смыслит в медицине, — безапелляционно заявил Россетти. — Не понимаю, как его могли сюда прислать. Вы бы видели, с каким нежеланием он выходил из автобуса. — Итальянец остановился перед очередной запертой дверью и, пытаясь ее открыть, снова принялся дергать ручку. Но и эта дверь не поддалась. Очевидно, на сегодня все тренировки уже закончились, и на стадионе почти никого не было. Они остановились и поглядели в оба противоположных конца длинного коридора, похожего на тоннель с рядами дверей.

— Давайте сделаем так, — предложил итальянец, — я пойду налево, а вы направо. А если какая-нибудь из дверей окажется открытой, мы позовем друг друга. Договорились?

— Хорошо, — согласился Дронго. Он двинулся по коридору вправо, проверяя все двери подряд. Где-то далеко слышалось сопение итальянца, очевидно, пока не нашедшего выхода на поле. Дронго прошел еще дальше. Впереди коридор делал поворот, и там мелькнули какие-то фигуры. Ему показалось, что одна из них напомнила Чжан Цзиня. Дронго ускорил шаг, свернул за угол и получил сильный удар по голове.

 Глава одиннадцатая

У профессионалов должно быть некое «шестое чувство», помогающее им в минуты крайней опасности. Но в этот раз никакое «шестое чувство» не помогло. Очевидно, Дронго несколько расслабился, разговаривая с Россетти и совершенно не ожидая нападения здесь, на стадионе. Он успел только чуть увернуться,

но все равно удар достиг своей цели.

У Дронго подогнулись колени, и он упал на пол. Одновременно боль отдалась в левой руке. Видимо, резиновая палка нападавшего скользнула и по плечу. В этот момент нападавший мог воспользоваться своим преимуществом и добить жертву, но вместо этого он наклонился, проверяя, как чувствует себя Дронго… И получил сильный удар в лицо.

Дронго уловил тот самый мужской запах, который был в его номере в вечер нападения. Острый запах мужского пота и дешевого лосьона для бритья. И хотя перед глазами у него все расплывалось, он, собрав все силы, нанес удар в лицо нападавшему, чтобы оттолкнуть того от себя. Неизвестный, не ожидавший отпора, не удержал равновесия и упал на спину. Но и Дронго не сумел воспользоваться результатом своего удара. Для того чтобы драться дальше, ему нужно было хотя бы подняться на ноги или четче видеть своего противника. Но глаза различали лишь какие-то мутные пятна. Неизвестный же сразу вскочил на ноги. Ему было больно, из носа шла кровь, но он в гораздо лучшем положении, чем Дронго, который сидел на полу и пытался хоть кто-то сконцентрироваться. Нападавший зло шагнул к Дронго, занося ногу для следующего удара. На этот раз ничто не могло спасти Дронго. У него не осталось физических сил даже для того, чтобы защищаться. Но напавший вдруг захрипел, задыхаясь, схватился за горло, и затем, резко дернувшись, начал сползать на пол. Дронго обессиленно выдохнул воздух, над ним стоял «Пьеро». В руках у напарника была удавка, которую он успел набросить на шею нападавшему.

— Вы не представляете, как я рад вас видеть, — прошептал Дронго. — Как вы вовремя появились! «Пьеро» усмехнулся, протягивая руку.

— Я не думал, что вы так легко можете подставиться, — признался он.

Дронго попытался встать и почувствовал, что у него кружится голова. Удар получился сильным, хотя и не таким, на который, очевидно, рассчитывал нападавший. Вероятно, этому помешал высокий рост Дронго и его крепкая черепная коробка. Он не потерял сознания, лишь ненадолго утратив возможность координировать свои действия. Нападавший был среднего роста, и это сказалось на его ударе. Правда, глядя на него сейчас, Дронго лучше понимал, почему не сумел в тот, первый, вечер задержать его в своем номере. Рельефные мускулы незнакомца, его атлетическая фигура не вызывали сомнений, что перед ним достаточно подготовленный человек.

— Я ваш должник, — подняв глаза на «Пьеро», слабо проговорил Дронго. Он еще раз попытался подняться без посторонней помощи. Но головокружение было таким сильным, что он схватил протянутую напарником руку.

— Он мог вас убить, — укоризненно покачал головой «Пьеро», помогая Дронго встать. — Зачем вы отделились от группы?

— Я был с Россетти, мы говорили о футболе. Потом пошли в разные стороны коридора и неожиданно я получил удар по голове. Вы правы, не нужно было так увлекаться, хотя мне кажется, что он, — Дронго показал на лежащего на полу незнакомца, — совсем не хотел меня убить. Скорее пытался оглушить, чтобы потом узнать какие-то сведения. После удара он наклонился ко мне, — наверное, хотел убедиться, что мое сознание покинуло меня. Хорошо, что я успел отбросить его от себя. А потом появились вы…

— Я не видел Россетти, — сказал «Пьеро», кивнув на бесчувственное тело неизвестного, добавил: — А с этим нужно будет разобраться.

— Он не из нашего автобуса, — убежденно заявил Дронго, даже не глядя в сторону нападавшего, — и именно он побывал в моем номере.

— Почему вы так уверены?

— Запах, — объяснил Дронго, — терпкий запах мужского пота и дешевого парфюма.

И еще — его ботинки. Я сразу узнал его обувь. Надеюсь, вы его не убили? — спросил он, вглядываясь в того, кто несколько минут назад напал на него.