Заклинатель джиннов
Шрифт:
Коробок было пять, и на каждой, как уже упоминалось, надпись. Четыре, про Гондурас, Швейцарию, Польшу и Сингапур, я разобрал еще вчера, а вот на пятой было написано не «Фанора» и не «Факора», а «Фанера». Эти доллары изготовили у нас, где-то на границе меж Литвой и Казахстаном; были они на ощупь дрябловатыми и годились лишь для инвалидов по зрению. У польских и гондурасских качество было получше – если б их помять и потоптать, я бы сам обманулся. Что касается швейцарских и сингапурских изделий, тут имел место полный о'кей.
Эти «картинки», как называл их Керим, прошли бы экспертизу под гром фанфар и барабанов во многих банках, кроме самых
Я на него не покушался, на это могущество, моя задача была поскромней – защитить родимую державу от фальшивок. Благородная цель, не так ли? Вот я и старался ради идеи, пользы и удовольствия. Идея была возвышенной, польза – несомненной (включая сюда и проверку моей методики кластеризации), а об удовольствиях напоминал конверт, врученный мне вчера Керимом.
Проглотив первую стопку купюр, тройлер пискнул и подмигнул мне алым огоньком. Почти сразу же прозвонили часы; было уже семь, и я подумал, что Олюшка, наверное, хочет есть. Что-то она затихла в комнате… С Белладонной не играет – был бы слышен мяв и шум… Рисует? Но почему шариковой ручкой в форме гусиного пера? Раньше Олюшка, как всякий нормальный ребенок, предпочитала фломастеры.
Я на цыпочках подкрался к распахнутой двери гостиной. Юная барышня сидела за столом в черном материнском парике, завивавшемся колечками, и что-то сосредоточенно писала; рядом с ней лежал игрушечный пистолет. Другой пистолет находился в цепких лапках Буратино, а сам длинноносый стоял у дальней стены, опираясь на нее тощим пластмассовым задом. Винни Пух, кукла Зоя и Белладонна устроились на диване – то ли изображали публику, то ли следили за развитием событий.
Олюшка закончила выводить каракули, подняла личико и, прищурившись, взглянула па люстру. Выражение на ее мордашке было очень серьезным, я бы даже сказал – трагическим. Что-то пробормотав (мне послышалось – «час настал»), она поднялась, прижала к груди пистолет, но тут же вытянула его в сторону Буратино и прикрыла ладошкой левый глаз. Секунд тридцать она стояла так, а я взирал на нее в полном недоумении; затем Белладонна мяукнула, послышалось «пиф-паф!», и моя гостья рухнула на пол.
К счастью, на полу в гостиной лежит ковер, но для меня это было плохим лекарством от стресса. Все дневные и вечерние волнения разом навалились на меня; я подпрыгнул, заорал дурным голосом и ворвался в комнату. Когда я схватил Олюшку в охапку, она приоткрыла один глаз, карий и блестящий, как у Екатерины.
– Тсс, дядя Сережа… Я убита… Я играю в Пушкина, именя убил Дантес… Ты должен ото… отомстить…
– Этому, что ли? – спросил я с облегченным вздохом, кивая на Буратино. – Да я из него папу Карло сделаю!
– Правильно… Но сначала ты должен меня похоронить…
– Похороны отменяются. – Я поставил ее на ноги. – Сейчас мы пойдем и поиграем с Тришкой… если со мной не приключится инфаркт. Или пора ужинать?
Но Тришка был притягательней ужина, и гостья, сняв кучерявый парик, отправилась за мной. Белладонна побежала следом; по дороге она задела Дантеса-Буратино, и тот, в слезах раскаяния, уткнулся носом в ковер. – О! – сказала Олюшка, переступив порог. – Денежки! Целый клад! Ты очень богатый, дядя Сережа?
– Не очень, – признался я. – Эти денежки не настоящие. Их напечатали жулики, чтобы обманывать честных людей.
– Меня бы не обманули, – заявила Олюшка, потрогав «фанерную» банкноту. – Я в денежках разбираюсь!
Это была святая истинная правда – в свои шесть лет она отлично знала, какая денежка чего стоит. Акселерация плюс врожденная практичность, плюс влияние мамы-бухгалтерши. Оно и к лучшему, подумал я; не все же ребенку играть в Дантеса и Пушкина. Двадцать первый век к романтике не располагает.
– Что мы будем с ними делать? – спросила Олюшка, кивнув на серо-зеленые пачки.
– Ты бери их одну за другой и ставь сюда, – я показал на приемный паз тройлера, – потом вынимай вот отсюда, снизу, и снова клади на диван. На то же самое место. А я буду раскладывать их по коробкам.
– А Беляночка? – поинтересовалась моя гостья, ухватив первую пачку. – Что будет делать Беляночка?
– Стоять на стреме. Чтобы нас, значит, не застукали…
Минут пять мы трудились в полном молчании, нарушаемом лишь стрекотом тройлера да шелестом купюр. Тррр-шшш… тррр-шшш… тррр-шшш… «Фанера» и гондурасские «картинки» кончились, мы принялись за Сингапур, и Олюшка сказала:
– А вот эти денежки совсем похожи на настоящие. Как ты их отличишь, дядя Сережа?
Я подмигнул ей.
– По тайным знакам, барышня, по знакам, что никомуне ведомы, кроме самых умелых волшебников из Америки. На настоящих денежках эти знаки есть, а на поддельных – нет, потому что никто не знает, какие они и где находятся. Это великая заокеанская тайна!
Глаза Олюшка распахнулись.
– И ты ее узнаешь? Как?
– С помощью Тришки и программы, которую я написал. Смотри: каждая денежка проходит через этот блок, – я коснулся тройлера, – и фотографируется с обеих сторон, а еще просвечивается, словно под сильной лампой. И вся эта информация попадает в компьютер – о каждой цифре и букве, о каждой точке и завитушке, цвете рисунка, его положении и о многом другом, чего на взгляд не заметишь. Тришкина программа все это запоминает – и про фальшивые денежки, и про настоящие. А потом… – Тут я выдержал драматическую паузу, и Олюшкины глаза раскрылись еще шире. – Потом программа начнет сравнивать денежки друг с другом. То есть не сами денежки, а их изображения, которые хранятся в па мяти Тришки. Это очень хитрая программа; она найдет все отличия между настоящими и фальшивыми деньгами и соберет их в кучки: в одной – самые плохие денежки, в другой – получше, в третьей – еще лучше, а в четвертой – такие, что очень похожи на настоящие, однако…
– Не настоящие, да? – с восторгом прошептала Олюшка, и я убедился, что ребенок уловил суть проблемы.
– Да, не настоящие, а только очень похожие, если не считать тайных знаков. Но моя программа… Я не говорил тебе, что она способна учиться? Так вот, к этому времени она обучится и станет опытней любого кассира в банке со всеми его машинками для проверки денег, и будет знать о них больше тысячи кассиров. О каждой точке и завитушке, понимаешь? А значит, ей останется только найти эти секретные завитушки и рассказать нам о них. И когда это произойдет, мы раскроем тайну заокеанских волшебников.