Заклятие короля

Пайпер Линдси

От вожделения напрягался не только член, звенели все су­хожилия. Предвкушение, желание, потребность. Он пригнул ее упрямый подбородок и почти соединил их губы. На рас­стоянии дыхания. Коснись она его, и он бы вспыхнул не ху­же пламени, которым Нинн прожгла его доспехи. Но она не подалась вперед, и костяшки ее пальцев побелели, как кость, от силы, с которой Нинн сжимала скамью. Она подчинялась ему — до определенной точки. И совершенно явно не хоте­ла в этом участвовать.

Он уже несколько недель добивался от нее сопричастно­сти. Но только теперь появилась вторая цель. В его мозгу они уже соединились, так же плотно и надежно, как сплетутся, когда разделят ложе. Они победят в этом матче, и Нинн ста­нет той, кого он выберет в качестве награды.

Ее тяжелые веки задрожали, пытаясь подняться.

— Не трогай меня.

Он прекратил. Убрал руки.

За миг до того, как поцеловал ее.

Она ахнула ему в рот — единственное место, где встрети­лись их тела. Губы скользнули по губам. Она напряглась и за­стыла. Лето не ожидал ничего другого. Но она не попыталась отстраниться. И он не мог не задуматься о том, насколько опасливое создание пытается выманить, шаг за шагом, жест за жестом. С подобной медлительностью до победы шагать и шагать.

Впрочем, смотря до какой победы.

Она тихо застонала. Она открылась ему. Слегка прикуси­ла его нижнюю губу.

Пришел его черед застонать. Если она собиралась заве­сти его слабо замешанной нежностью и болью, ей удалось. Лето бездумно замедлился до ее темпа. Проник языком в ее рот. И наклонился так, чтобы принять ее поцелуй, взять все, чего он хотел, — на половине желаемой скорости. На чет­верти. Медлительность изматывала, но заставляла кровь бежать быстрее, еще быстрее, словно его дар готовился за­полнить и тело, и всю Клетку. Он наслаждался ее вкусом, впитывал легкими ее запах.

Этот размеренный, медленный поцелуй стал истинным испытанием его воли.

Насколько он может себя отпустить?

Сколько удовольствия даст ему сдержанность?

Он никогда не задавался такими вопросами. Впрочем, он никогда не целовал женщину, будучи уверен, что в любой мо­мент она может вырваться из его хватки, пусть даже хваткой было само притяжение между ними. Не его сила. Не его на­выки. Он не удерживал ее физически.

Все с той же безумной медлительностью он отстранился. И между их ртами вновь пролетел ветерок, остужая горящие губы. Он не давал ей спать, хотя ей нужен был сон. Он при­нес ей пищу, не входящую в стандартный рацион неофита. И он говорил с ней нежнее, чем принято.

Он погладил пальцем ее скулу, приподнял ее подбородок так, чтобы их взгляды встретились, и понял, как правильно разыграл момент. Ее голубые глаза сияли радужным льдом, в котором желание смешивалось с расслаблением. Она, по­хоже, уже больше года не чувствовала ничего подобного.

В итоге она сделалась такой, какой он интуитивно желал ее видеть. Открытой. Податливой. Готовой.

— Нинн, — сказал он ей в щеку. — Ты хочешь использо­вать свои силы?

— У меня нет...

— Они есть. А теперь скажи правду. Ты хочешь использо­вать тот ресурс, что в тебе скрыт? Для победы?

Она содрогнулась.

— Да.

— Почему ты сопротивляешься?

Она моргнула, и радуга в ее глазах сменилась цветом льда. Теперь она казалась еще уязвимее, чем во время их поцелуя. Лето ждал, что она в любой момент рванется прочь от их бли­зости. Она поймет, где именно находится, с кем и чем они за­няты. И вся ее мягкость мгновенно исчезнет.

Останься.

Он отбросил эту странную мольбу прочь. Подальше.

— Дракон тебя побери, Нинн. — Ругательство вышло ше­потом. — Сделай нам маленькое одолжение.

— Есть вещи, которых я не могу вспомнить. Часть моей юности. Точно так же, как не могу вспомнить, как я исполь­зовала свою силу, вот там. — Она посмотрела в сторону, на тренировочную Клетку, прожгла ее взглядом, как злейшего врага. — Как такое возможно? Полная пустота.

Телепатический блок.

Лето мгновенно понял, в чем дело. Ему и его родным то­же потребовались эти блоки, различной силы, в зависимо­сти от дара. Овладеть силой Дракона могло быть сложно или же невозможно, как в случае с Пэлл. Телепатические блоки от сильных Индранан, Бессердечных чудовищ, иногда были единственным способом выжить.

Никто не мог овладеть даром той силы, который достал­ся Нинн, и обойтись без травмы.

— Воспоминания можно вернуть, — сказал он. — Метод тебе известен.

Нинн дернулась, как от удара. Ее глаза затуманились. Она оттолкнулась от его плеча — в животном порыве сбежать. Годилась любая дистанция.

— Я этого не сделаю.

Он никогда еще не слышал настолько неуверенного утверж­дения.

Лето промедление вымотало. Ему нужно было выпутать­ся из этой западни. Он поднялся, схватил ее за руку и вздер­нул на ноги.

Нинн поначалу споткнулась, когда он потащил ее к Клет­ке, но быстро приноровилась к шагу. Они поднялись в Клет­ку. Вошли внутрь. И дверь за ними закрылась.

Деактивация ошейника заставила Нинн закричать. Она упала на четвереньки. Тот же поток накрыл Лето, рванулся изнутри волной чистой силы. Истаявший вкус ее поцелуя об­рел яркость, и он вновь насладился каждым оттенком.

Таков был его дар. Каждый раз, когда ошейник его блоки­ровал, Лето чувствовал себя так, словно лишился руки.

Дар Нинн был призраком, скрытым в ее сознании.

— Не будь у тебя силы, ты не упала бы на колени, — ска­зал он ей. — Ты не кричала бы, если бы не могла его ощутить. Люди, входящие в Клетку, не чувствуют ничего. — Он смо­трел, как она поднимается на ноги, как ее глаза пылают си­ним огнем. — Надеюсь, тебе понравилось соблазнение, нео­фит. Перерыв окончен.

Глава 9

Освобождение от удушающей хватки ошейника отозвалось вспышкой силы, дошедшей до глубины ее тела и разума. Каж­дая ее клетка наполнялась энергией. Энергией, которой ей не хватало. Теперь, после адреналинового всплеска от убеди­тельных слов Лето, ее воля к жизни стала еще сильней. Он был прав. Человек не заметил бы разницы состояний. Жен­щина по имени Нинн ощущала себя живой и свободной.