Заклятие короля

Пайпер Линдси

Контраст был почти таким же разительным, как нежность во время поцелуя с Лето.

Она покосилась в коридор, в сторону двери. Там стояли сонные охранники в смешной форме. Какой смысл наряжать их спецназовцами, если они готовы продаться за пачку мят­ных конфет и «Плейбой»? Какого сорта должны быть люди, которые готовы мучаться и шмыгать носами, как кроты под землей?

Ее свободу ограничивали только замки. Но никак не эти придурки. Они так же бесполезны, как вся остальная чело­вечина в комплексе.

Одри застыла. Выплюнула конфету на пол.

С самого рождения ей вбивали в голову древние предрас­судки, базирующиеся

на слепой вере в то, что Короли Дра­кона лучше людей. Тысячелетиями приводились примеры. Вот только Одри влюбилась в Калеба — со всеми его капри­зами. Теплотой и отсутствием многовекового эго. А только что она соскользнула в болото древнего ханжества, предав умных, веселых, достойных людей, среди которых жила дол­гие годы.

Ей было противно от этой мысли, но Одри не могла не ви­деть вполне прагматичной истины. Невозможно отрицать свое происхождение. Она была из Королей Дракона, и ей придется вернуть себе древнее, мощное высокомерие, чтобы спасти своего сына.

Глава 10

На следующий день Лето и Нинн стояли в боевых стойках напротив другой пары воинов в восьмиугольной ограде тре­нировочной Клетки. Еще десяток сгрудился вокруг, чтобы посмотреть, посмеяться и покричать.

Лето ожидал, что Нинн все поймет, сломается и будет про­сить Индранан помочь ей раскрыть неконтролируемый дар. Но он сглупил, ожидая от нее подобной рациональности.

Через два дня им предстоит настоящий бой.

А в ней сохранилось слишком много от старой личности. Почему она позволяла своей нерешительности и упрямству так хвататься за прежнюю человеческую жизнь, которая ме­шала ей принять собственную судьбу? Теперь все стало на­много хуже. Она знала о существовании своего дара и ре­шительно его игнорировала. Она была бойцом, который отказывается от надежного оружия, хватая камень вместо палаша.

— Вставай!

— Иди на хрен, — выплюнула она, оказавшись на четве­реньках.

Она могла чертовски утомлять своим мерзким характером. Что было вполне приемлемо, когда она выбирала правильно­го противника. Но вместо побед на арене она решила разру­шить все его шансы на безопасность Пэлл. Он опозорится на глазах Старика и его гостей.

— Не заставляй меня драться и с тобой, — его крик эхом Отразился от высокого потолка над тренировочной Клет­кой. — Давай к бою! Быстро!

Она прыжком поднялась на ноги и тренированным дви­жением перехватила кинжал. Будь ее взгляд даром Дракона, она могла бы разрушать континенты.

Лето хорошо знал их противников. Первым был корена­стый Фам из Южных Индранан. Возможно, когда-то он был мускулистым, но с тех пор его мышцы заплыли жиром. Фам продался картелю после того, как застрелил троих людей при неудачной попытке ограбления. Астеры могли защитить та­ких преступников от человеческой системы правосудия. В по­следнее время Лето окружали в основном воры и прочие на­рушители закона, а не истинные воины.

Фаму отчаянно не хватало боевых навыков. Однако уни­кальная способность к телепатии, присущая их клану, превра­щала его в сурового противника, когда ошейники деактиви­ровались на непредсказуемые отрезки времени. Индранан рождались всегда по двое, и каждый новорожденный обладал лишь половиной Драконьего дара. Таким, как Фам, этого ка­залось недостаточно. Мерзавец убил свою сестру-близнеца. Обезглавил ее. И таким образом украл ее способности, чтобы удвоить свой дар.

Именно по этой причине

Индранан звались Бессердечными.

Второй в паре их противников была женщина Сат, извест­ная только по кличке — Тишина. Лето наблюдал ее всего пять лет, и этого времени не хватило на то, чтобы узнать ее насто­ящее имя и причины, по которым она бьется за Астеров. Только ее любовник по имени Харк, тоже из клана Сат, мог знать эти секреты. Он спустился в Клетки полгода назад, ког­да Тишина вернулась из порученной ей Стариком миссии в Гонконге.

Ее называли Тишиной, потому что она все время молчала. Стройная, гибкая, с призрачно-белыми волосами и непрони­цаемыми глазами, которые придавали ей потусторонний зловещий вид. Сат умела украсть часть силы других Королей Дракона. Доля ворованного могла широко варьироваться. Настоящим искусством Сат была способность выбирать врага.

Ошейники отключились.

Подаренные Драконом способности ожили. Лето вздох­нул. Его заполнило ощущение истинного бытия воином, ко­торым он должен был быть.

Но лишь на мгновение.

В него одновременно ударили оглушительная телепатия Фама и молниеносные рефлексы, которые Тишина похитила у него самого. Она напала сзади, подбила щитом его колени и воспользовалась его плечами как опорой для прыжка, уно­сясь прочь.

Небольшая толпа зевак разразилась одобрительными во­плями.

— Воровка хренова, — прорычал он.

Тех, кто рождался в клане Сат, называли Ворами. Лето вы­рос, считая их паразитами, но не мог отрицать того, что эта способность позволила Тишине на много лет пережить про­тивников, обладавших куда более впечатляющими силами. Она никогда не использовала традиционного оружия, но щи­том орудовала не хуже, чем Лето своей любимой булавой.

Ему потребовалась лишь секунда, чтобы оправиться от атаки Тишины, но он все еще ничего не видел сквозь белую пелену, которой Фам залепил его глаза. Судя по яростному возгласу Нинн, Фам и ее достал своим даром. Возможности Воров были ограничены одной кражей за раз, а вот способ­ности представителей клана Индранан к ментальным фоку­сам были неизвестны и непредсказуемы. Некоторые были слабы не только физически, но и ментально. Некоторые силь­ны, как Дьявол, и проникали глубоко в психику и играли на самых глубинных слабостях.

А еще были ведьмы, одна из которых запечатала однажды способности Нинн в ментальный ящик.

Ему не требовалось зрение. Пусть Тишина и могла имити­ровать его рефлексы и скорость, ей не хватало искусства управления ими, над которым Лето трудился всю сознатель­ную жизнь. Он определил местонахождение оппонентов по мелким подсказкам — по вибрации от шагов, по теплу кожи, разогретой боем, по запаху пота, кожи и металла. Фам не мог заблокировать все органы чувств сразу.

Нинн ахнула.

— Убирайся из моей головы!

Тишина промедлила буквально долю секунды, но Лето и требовался лишь намек на момент слабости.

Он помчался по Клетке кругами, так, чтобы противники видели лишь размытый контур. Всякий раз, когда Тишина пыталась взмахнуть зазубренным краем щита, он останав­ливался, менял направление, уклонялся. Он определил Фа­ма по особенному ритму дыхания: когда тот сосредотачи­вался, его дыхание замедлялось. А отличить размеренное дыхание в переполненной адреналином Клетке было про­ще простого. Лето использовал возросшую скорость, что­бы обернуть цепь булавы вокруг лодыжек Фама. И сильно рванул.