Заклятие слов

Биргер Алексей Борисович

– Не стоит волноваться, – сказал я. – Я хочу прогуляться по городу и сам не знаю, когда мне приспичит пообедать. Поэтому где-нибудь поем, как захочется.

– Тогда, скажем, поужинать? Мы не можем вас просто так бросить…

Направившись в сторону читальных залов, мы сошлись на том, что к восьми они зайдут за мной в гостиницу и поведут ужинать.

– Да, кстати, – сказал я. – А вы не боитесь, что вас, за все ваши идеи, саму запишут в масоны… или вообще в колдуньи?

– Не боюсь, – ответила она. – Пусть записывают, кому нравится. Меня другое волнует.

– Да?…

– Я абсолютно убеждена, что мои подсчеты правильные, и что где-то рядом существует

еще шестнадцать новиковских книг, по каким-то причинам не попавших в опись. Я хочу их найти. Мне это представляется тем более важным, что я уверена: среди этих шестнадцати книг находится и “Парсифаль”. Ведь многие до сих пор сомневаются, что Новиков издавал – впервые – на русском языке эту средневековую легенду, в которой, как считается, под символами поисков чаши Святого Грааля зашифрованы многие тайны, которые масоны считали священными, поскольку ни одного экземпляра этой книги не сохранилось. А я верю, что Новиков издавал эту книгу. И более того, я верю, что он не пересказал прозой поэму фон Эшенбаха, что он пользовался намного более ранним текстом, восходящим чуть ли не к последним годам Римской империи – достоверным текстом, который был потом окончательно утерян. И в этом тексте абсолютно точно описано, очевидцем или со слов очевидца, как выглядела чаша Святого Грааля – та чаша, из которой Христос давал своим ученикам причастие на Тайной Вечере и в которую потом, когда он был распят, собрали его кровь. Ведь до сих пор спорят, была эта чаша деревянной, металлической или выточенной из полудрагоценного камня. Точно установить, из какого материала она была сделана – это будет открытием, касающимся всей истории человечества, а не только судеб книг.

– Дай вам Бог, – пробормотал я.

Она пристально на меня поглядела.

– И мне почему-то кажется, – произнесла она, – что вы мне в этом поможете.

С тем я и отправился бродить по городу.

Что ж, в чем-то город очень изменился, с тех пор, как я его видел, в чем-то не изменился совсем. Приятно было пройтись по старым улочкам, поглядеть на дома восемнадцатого века, церкви, резные палисады, приятно было зайти в местный музей, где, среди прочего, имеются несколько восхитительных работ Рокотова и Сурикова…

Только одно меня смущало. Все время было тревожное и противное ощущение, будто за мной неотступно наблюдают. Более того, целенаправленно следят. Я несколько раз останавливался, резко оглядывался, менял направление движения, но никого не увидел. В конце концов я решил, что мне все это чудится, и что моя внезапно возникшая мания преследования навеяна странным разговором с библиотекаршей, над которым я продолжал размышлять.

Было около четырех, когда я решил, что на первый день прогулок хватит. Я решил пообедать в ресторане гостиницы и потом подняться к себе в номер, либо просто почитать до восьми часов, либо попробовать поработать (по крайней мере, наскоро записать впечатления этого дня, записать и зафиксировать те мелочи, которые быстро забываются, чтобы потом можно было взглянуть на них “остывшим” взглядом), либо просто поглазеть в телевизор, пустив при этом свои мысли в вольное плавание, “без руля и без ветрил”.

В ресторане гостиницы тоже мало что изменилось, и это было приятно, старомодный уют чувствовался. Да, сама кухня изменилась к лучшему.

Да, думал я, в странную историю я вляпался. Я припомнил ту, давнюю встречу. И одно меня поразило, то, на что я прежде не обращал внимания. Как могла она, повернутая, что называется на книгах, сама предложить мне забрать несколько очень ценных (особенно по тому времени) книг? Как могла оторвать их от своей

библиотеки? Сейчас я понимал, что это было проявлением какого-то высшего доверия, не высказанном на словах признанием, что я включен в ее “ближний круг”. А также, что за мной остается долг, который она может потребовать вернуть в любой момент. И вот – требует. Как я могу помочь ей в поисках этого “Парсифаля”, который еще неизвестно, существует ли, и остальных пятнадцати книг? Но она вполне ясно дала понять, что, кроме выступления перед читателями, потребует от меня еще каких-то действий, которые я обязан выполнить…

Или я придумываю лишнее? Может, тогда, около пятнадцати лет назад, она еще не была зациклена на книгах настолько, насколько сейчас, и подарить несколько неучтенных книг понравившемуся человеку было для нее более-менее нормальным делом?..

Я доел лангет и пил кофе, когда в дверях зала ресторана появился грузноватый человек, с двумя мордоворотами, маячившими у него за плечами. Он внимательно оглядел зал, увидел меня, заулыбался почему-то – и направился к моему столику, сделав своим мордоворотам знак оставаться на месте. Они и застыли как две статуи.

Я следил за его приближением, недоумевая, кто он такой и чего ему надо.

Этот человек тяжело опустился на стул, присев напротив меня, и, продолжая меня разглядывать, сказал:

– Я так и знал, что вы тут пообедать решите.

– Простите?.. – лицо человека казалось мне смутно знакомым, но где и когда мы с ним пересекались, я припомнить не мог. Логически рассуждая, мы должны были встречаться во время моего первого приезда в этот город, много лет назад. Но ведь столько воды утекло...

Он рассмеялся, коротко и, как мне показалось, невесело.

– Бурдюков Николай Михайлович. Слышали обо мне?

– Кое-что слышал, – осторожно ответил я, припоминая разговор в вагоне-ресторане, со случайными попутчиками.

– Догадываюсь, что именно... – пробормотал он. – А меня самого, конечно, не вспомнили, так?

– Пытаюсь. Вы...

– Подскажу, чтобы вы не мучались. Я был, что называлось, секретарем-референтом Ремзина Кондрат Викторовича. То есть, “отвечающим за все”. И организация банкета для вашей московской комиссии лежала на мне.

Я припомнил секретаря обкома по идеологии, живого мужичка, распоряжавшегося программой всего нашего пребывания в Квашинске, припомнил и его молодого секретаря, мелькавшего тут и там... Да, это был он, немного постаревший и погрузневший.

– А как сейчас Кондрат Викторович? – поинтересовался я.

– Просто отлично! – сообщил Бурдюков. – Ну, он всегда держал нос по ветру. Сейчас он в другом регионе, один из замов известного губернатора. А я вот... по коммерческой части пошел. И тоже неплохо, как видите.

Я кивнул.

– Но я не о том, – продолжил он. – Я, как вы можете догадаться, по поводу нашей Татьяны Валентиновны. Я так понимаю, вы не случайно приехали именно сейчас...

– Что вы имеете в виду? Я получил приглашение, и...

– Поверьте мне, – он чуть понизил голос, – я целиком и полностью на вашей стороне, поэтому не нужно от меня таиться. Татьяна Валентиновна вам подтвердит, если вы ее спросите, что между нами не было никаких разногласий, и все слухи о том, будто я... ну, будто я ее испугался, что ли, они, слухи эти, абсолютно беспочвенны. Другое дело, что она отказала мне в той просьбе, которая... ну, скажем так, была и есть для меня важнее всего. Но вы можете передать ей, что я достоин доверия. И докажу это, взяв на себя ее нынешние неприятности. Решу всю проблему так, что она и не заметит, как проблема развеется.