Заколдованный остров
Шрифт:
– Переживала... на ночь ушел ведь... адвокат... Боюсь я, Костя, вдруг что-нибудь случится, что мне потом делать - в тюрьму передачи носить? О худшем вообще молчу. Как мне без тебя потом жить?
– Солнышко ты мое... когда ты со мной - никакая темнота мне не страшна. В твоем бывшем доме много вещей? Надо завтра перевезти все.
– Это не мой дом, Костя, я снимаю квартиру, маленькая двушка-хрущевка. Кухня - не повернуться, два на два метра. Из вещей только одежда, посуды совсем немного. Мебель, телевизор, холодильник - все хозяйское.
– Родители у тебя есть, в смысле живы?
– Папа мастер по ремонту автомобилей, мама медсестра, живут в соседнем городе, братьев и сестер нет. Хотела их сюда переманить, все-таки областной центр, не периферия, но денег на квартиру нет, сама, как видишь, снимаю.
– Снимала, - поправил он ее, - можно и у нас пожить, если не долго. Зови, пусть приезжают, купим твоим родителям квартиру с нормальной кухней, не два на два метра.
Эльвира посмотрела на него даже не удивленно, а непонятливо.
– Ты сам то понял, что сейчас сказал?
– Что я сказал? Что с твоими родителями я жить не хочу. Обижайся, не обижайся, но вместе мы жить не будем. Квартиру я, вернее мы, им купим, пусть приезжают к нам в гости, даже ключи можем дать. Что я сказал?
– повторил он, - ничего больше не сказал.
– Это правда?
– Нет, кривда. Пойдем, спать пора.
Эльвира глянула на бокалы, Константин улыбнулся:
– За тебя, солнышко, - и опрокинул все содержимое в рот, как водку.
Она отпила половину, и Костя унес ее на руках в спальню.
Утром они встали поздно, повалялись, полюбезничались в постели. Эля надела свою рабочую юбку с блузкой.
– Кушаем и в магазины, а то у тебя даже халата домашнего нет.
– Тогда лучше сначала перевезем мои вещи, потом уже в магазины.
Они позавтракали и уехали. Костя не знал, где раньше жила Эльвира, она назвала адрес, и он приехал безошибочно. Район города на отшибе, старые пятиэтажные дома, которым в пятидесятые годы прошлого столетия радовались, как чуду. Обшарпанный подъезд и пятый этаж. Костя поднимался первым и сразу увидел сидевшую на полу и спящую парочку в возрасте.
– Ничего себе... на бомжей не похожи, - тихо произнес он.
– Это мои родители, - также тихо ответила Эльвира.
Они, услышав разговор, проснулись.
– Доченька, - вскочила мать первой и обняла ее, - мы поздно приехали, надо было предупредить, конечно, - она глянула на часы, - ничего себе, полдень уже, ты где была, Эля?
Отец тоже встал и обнял ее.
– Ты бы открыла быстрее, - попросил он.
Эльвира засуетилась, отомкнула дверь, и отец пулей влетел в квартиру. Следом за ним пошла в туалет мать. Костя оглядывал жилье - старая мебель еще Брежневских времен, даже телевизор, наверное, еще был черно-белым, но тогда этот предмет уникальный.
– Бедно я живу, Костя?
– спросила с тревогой Эля.
– Ты здесь не живешь, - ответил он, - собирайся, родители тоже с нами поедут. И никаких комплексов, представишь меня родителям, как мужа.
– Костя...
– Это не обсуждается, - перебил он ее.
Родители сходили в туалет, вымыли руки и появились в большой комнате, если можно ее назвать большой.
– Знакомьтесь, это моя мама, Яна Федоровна, папа, Анатолий Поликарпович, а это мой муж - Дедушкин Константин Николаевич, для вас просто Костя.
Он кивнул головой матери, пожал руку отцу.
– Доченька, ты даже не говорила, что у тебя парень есть... и сразу муж, - не знала, что больше сказать мама.
– Ладно мать, чего теперь разговоры разговаривать, жили бы счастливо, большего нам не нужно. Накрывай на стол дочь, будем знакомиться с твоим мужем и нашим зятем.
– Со столом мы повременим, Анатолий Поликарпович, Эля здесь не живет, мы заехали ее вещи забрать. Как раз и поможете собраться, а у нас дома и отметим знакомство по-настоящему.
– У вас дома?
– спросила Яна Федоровна.
– Да, у нас дома, - подтвердил Костя, - у Эли теперь свой дом, наш дом и она больше не снимает квартиру.
Родители больше ничего не спрашивали, помогали собираться. Костя ничего не складывал, стоял и сопел носом, если можно так выразиться. По мелочам набралось много всего, за два раза не увезти. Посуду он заранее просил не брать, дома все было.
– Эля, у тебя есть любимые вещи, которые дороги тебе как память, например, или по другой причине?
– спросил Константин.
– Мой домашний халатик, я к нему привыкла и мне в нем комфортно. Простенький, но мне нравится. Ты не станешь возражать, если я буду ходить в нем?
– Нет, конечно.
– Тогда больше ничего нет, только фотографии, я их в отдельную маленькую коробочку положила.
Раздался звонок в дверь.
– Кого там еще принесло?
– удивленно спросила Эльвира.
– Это, наверное, грузчики, я пригласил.
Он открыл дверь, братки Давида вежливо поздоровались с ним. Константин вытащил из коробки домашний халат, забрал маленькую коробочку с фотографиями.
– Так, мужики, забираем все вот это, - он обвел рукой кучу коробок, - и уносим на мусорку, потом свободны, спасибо.
– Как это на мусорку?
– услышала и возмутилась Яна Федоровна, - это же вещи. Ты их зарабатывал, покупал? Эля, ты что молчишь, доченька? Твой муженек обычный грабитель и вор, я сейчас полицию вызову.
– Яна Федоровна, давайте мы обсудим семейные вопросы без посторонних лиц, дома меня поругаете, хорошо?
– спокойно ответил Костя и кивнул головой браткам.