Заколдованный остров
Шрифт:
– В моей ситуации только и остается ошибиться еще, тогда ты меня живьем закопаешь, не смотря на свои же слова, что человеку свойственно ошибаться.
– И опять ты прав, Дед, - усмехнулся Давид, - но с Матвеевой тоже ничего не вышло.
– Человека невозможно просчитать полностью, по крайней мере не всегда, - возразил Дед, - кто мог подумать, что эта сучка на дорогу блядовать пойдет. Я вообще ничего не понимаю, Давид, столько бабла в наличии, целый ЧОП у нее, чеши передок, когда и сколько угодно, а она на дорогу потащилась.
– Поведение ее действительно непонятное, - согласился Давид, - но при ней ключ нашли от банковской ячейки. Догадаться не сложно, ячейку проверили, а там весь расклад.
– Это вранье, ты этому веришь?
– Надежный мент сообщил, в ячейке точно все бумаги лежали и номера счетов, - ответил Давид.
– Однозначно бред сивой кобылы, не может такого быть, врет этот надежный мент, врет, как сивый мерин, крутит он что-то, а что - я пока не пойму.
Давид нахмурился, возразил:
– А я тебе говорю, что человек надежный, не раз проверенный.
– Мент не может быть надежным, Давид, потому, что он мусор. Организуй мне встречу с ним, я его быстро расколю, дальше сам решишь, что с ним делать.
– Что-то не пойму я тебя, Дед, дело с Хасаном провалил. С Матвеевой тоже. Сейчас хочешь, чтобы я тебе своих людей в полиции показал. Сам то ты кто?
– Падлой буду, Давид, печенкой чувствую, что мутная ситуация. С Хасаном я жизнью рисковал и все внутренности сейфов тебе притаранил, - с обидой высказался Дед.
– Это верно, было такое, за то и сидишь сейчас здесь, а не на ремни тебя нарезают. Ладно, подходи ко мне через... часика три.
Он махнул рукой, давая понять, что Дед свободен.
"Часика через три", - хмыкнул Константин уже дома. Будет уже одиннадцать вечера, подумал он, надо будет Эле что-то говорить, а так все хорошо шло. Он подошел, обнял ее.
– Эля, Эльвирочка, мне надо будет уйти часа через два. Вернусь поздно, ты не жди и ложись спать.
Она посмотрела на него внимательно и ничего не ответила сразу. Засуетилась как-то на кухне бессмысленно, загремела посудой, переставляя ее на сушке местами, ушла в комнату и включила телевизор.
Когда Константин ушел, она прилегла на кровать и заплакала, обнимая подушку, на которой спал он. Сердечко колотилось сильно, сильно. Зачем он пошел? Она верила, что не к женщине, хотя Костя сам и не сказал ничего. Что за дела могут быть ночью, он все-таки адвокат, а не боевик Давида. Она поняла, что влюбилась... Плакала еще и от того, что нравилась ему, а хотелось бы, чтобы любил. Может он так просто говорит, а на самом деле любит меня, я же чувствую, что любит. Но почему молчит, почему не говорит прямо. Он добрый, ласковый, нежный, он лучший мужчина на свете, он любит, я знаю, я чувствую, прокручивала она в мыслях одно и тоже, всхлипывала от слез. Потом вздрогнула - придет Костя, а подушка мокрая. Она поводила рукой, словно смахивая слезы
Подполковник Родзянский, один из начальников отделов управления БЭП области, уселся в кресло.
– Я сделал, что ты просил, Давид, расклад по Матвеевой тебе дал. В ее банковской ячейке вся информация была - черная бухгалтерия, реестры, номера счетов, немного нала, всего пятьдесят тысяч долларов. Матвеева молчит, ушла на пятьдесят первую Конституции. Вся сложность в том, что содержимое ячейки оформлено выемкой с подробным перечнем изъятого, весь ее теневой бизнес. Невозможно что-нибудь отхватить, сам понимаешь, Давид. Мне бы получить денежку за информацию... поздно уже.
– Получишь. Ты вот масочку на себя примерь, человек сейчас один придет, очень хочет с тобой побеседовать. А светить мне тебя не хочется.
Родзянский надел маску на голову, в которой не было прорези даже для рта, только для глаз. Давид пригласил Деда.
– Расскажи-ка нам, мил человек, как так оказалось, что весь теневой бизнес Матвеевой стал известен ментам?
– начал задавать вопросы Дед.
Видно было, что человек в маске повернулся к Давиду.
– В чем дело, Давид, я тебе все рассказал уже, кто этот тип, что задает мне вопросы?
– Ты отвечай, мил человек, отвечай, пока я тебя добром спрашиваю, а не на ремешки нарезаю, - ласковым тоном просил Дед.
– В банковской ячейке все было, я уже говорил.
– Ты, наверное, по городу шел и на каждом столбе читал объявление - господа менты, проверьте ячейку Матвеевой. Так что ли было?
– Что за ерунда?
– удивился человек в маске, - у Матвеевой при обыске ключ нашли от банковской ячейки. Глупо было бы не вскрыть ее.
– Верно говоришь, верно, глупо было бы не вскрыть ее, глупо. Протокол обыска есть, понятые?
– Конечно?
– ответил кратко мент.
– Ты лично ключик изымал?
– Нет, Матвееву задержали сотрудники отдела Тихого Плёса, они и составили протокол обыска, как положено.
– И где у нее ключик был, что там в протоколе написано?
– В дамской сумочке, кроме ключа ничего и не изъяли, - ответил человек в маске, - я не понимаю, Давид, что за дурацкие вопросы?
– Дурацкие?.. Странно... мне, кажется, совсем не дурацкие, - ответил вместо Давида Дед, - а ты, мусорок, пургу гонишь.
– Я не мусорок, ты кто такой вообще?
– он смотрел с надеждой на Давида, но тот молчал.
– Выемку в ячейке ты проводил?
– Ну я и что?
– Озвучь перечень изъятого
Дед слушал внимательно, резко сказал:
– Стоп, перечень счетов говоришь. Обыкновенный перечень на листочке или на фирменном бланке, напечатанный, от руки написанный, номера счетов все в протокол внесли?
Дед заметил, как вспотел сразу же мент, видно было даже сквозь маску.