Закон бумеранга
Шрифт:
После чего Жора, понаблюдав за ненаходящей места Ириной, произнес:
– Да успокой ты свою бабу. Ну сожгла Светка в микроволновке пирожок! Так она же не со зла, а по глупости, по незнанию.
Турецкий лишь махнул рукой. Он уже хотел спать, а Жора продолжал рассказывать, сколько коз он завалил в прошлом году, сколько в позапрошлом и сколько планирует в будущем.
Оставив гостей «гулять», хозяева удалились отдыхать.
Посреди ночи Турецкий проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел перед собой расплывшуюся
– Ну? – спросил Турецкий, стараясь не проснуться окончательно.
– Саша, ты помнишь, как начинается гимн Соединенных Штатов Америки?
– Что? – переспросил Турецкий, поворачивая к себе часы. – Жора, три часа ночи! Какой гимн?
– Гимн Соединенных Штатов Америки. Его, например, каждый интеллигентный человек должен знать!
– Тогда я темнота. Я не знаю даже нового российского. Мне это просто не надо!
– А я не успокоюсь, пока не вспомню! – пригрозил гость. – Натура у меня такая.
Александр нахмурился и попытался пропеть:
– Америка, Америка! – И упал без чувств.
– Нет, не то, – произнес Жора, направляясь к дверям. – Америка, Америка – это у тебя подмосковные вечера! Пойду, спрошу у кого-нибудь.
Через два часа, то есть в половине пятого утра, раздался звонок в дверь. Капитан милиции попросил Турецкого предъявить документы и сдал ему Жору, задержанного дежурным нарядом. Тот, бегая по набережной, приставал к редким прохожим с дурацким вопросом. И только из уважения к высокому прокурорскому чину Турецкого они доставили беспокойного гражданина по названному им адресу.
Наутро, вяло ковыряясь в омлете, Жора, совершенно забывший про ночное приключение, произнес:
– Нет, не нравится мне у вас в Москве. Что вы едите? Мы, например, инкубаторские яйца за пищу не считаем. Там же этих цыплят сплошной химией кормят. Того и гляди какой-нибудь грипп куриный подхватишь и будешь до конца дней кукарекать!
– На унитазе! – с дурацким смехом добавила Светлана.
– Я беру, например, с утра банку трехлитровую с красной икрой, – продолжил Жора, – и ложкой начинаю есть.
– Так надо было с собой прихватить баночку, – съязвила Ирина, но на ее реплику никто не обратил внимания.
– Бо потому он на икру переключился, что теперь нанаец! – объяснила Светлана. – А раньше все жрал.
– Как это? – не понял Турецкий.
– У нас ведь что? – начал объяснения Жора. – Коренным национальностям, например, можно вылавливать рыбы столько, сколько необходимо для его потребности. Требует организм каждый день съедать две рыбины, значит, имеет право выловить. Мы ведь, помнишь, когда на рыбалку плавали, узкоглазого с собой брали? Так вот он – нанаец. Если егеря застукают, он всю рыбу на себя возьмет. А был я в отпуске на Тамбовщине и выпивал с начальником паспортного стола. Он говорит: запишу, кем хочешь, говори. Ну и изменил мне национальность. Вот теперь не знаю, что, например, делать. Паспорт скоро менять придется, а в новом нет такой графы – нанаец.
– А ты его потеряй, –
– Во! Голова! – обрадовался Жора. – Они, прокурорские, лучше всех знают, как обходить закон и разные там мелкие жульничества. Все, теперь я останусь нанайцем навеки. А знаешь что, например, самое интересное? Я даже питаться стал как они, и глаза сузились, и сам пожелтел как-то. У нанайцев обычай такой национальный, меняться женами. И если ты приходишь в гости к аборигену один, он тебя накормит, напоит, спать уложит и свою жену под тебя подложит. Не дай бог откажешься, кровная обида. Вроде как брезгуешь.
Ирина резко встала и пошла приводить себя в порядок. Вероятно, весь этот бред ей основательно надоел. Затем вернулась и, показывая какой-то вскрытый пакет, спросила:
– Бо что?
– Саша, успокой свою жену, – обратился к Турецкому Жора.
Но в этом не было необходимости. Ирина сама выскочила из кухни. Немного пошуршала вещами, а затем вернулась уже одетая, с дорожной сумкой в руке.
– Все! Надоело, – сказала она мужу. – Саша, я ухожу. Я не от тебя ухожу. Я от них ухожу! Найдешь меня у Нинки…
Она повернулась и уверенно застучала каблучками. Турецкий молчал, разглядывая тарелку. Сейчас эти надуются и начнут собирать вещи. Главное – сдержаться и не предлагать остаться. Можно пообещать служебную квартиру, но нет пока ни одной свободной. Или поселить их в опечатанную после убийства? Нельзя, потом неприятностей не оберешься!
Жора встал и произнес:
– Ну, брат, просто не знаю, как ты живешь с такой?
После этого Турецкий понял, что скорей он сам последует за Ириной, чем у этих двоих проснется совесть.
Глава тринадцатая
ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОХОТЫ В МЕЖСЕЗОНЬЕ
Макаров, задумчиво посасывая трубку, без конца напряженно просчитывал, кому он мешает. Поначалу грешил на эту деревню – Копчика. Прознал поди, кто его так лихо подставил у медицинского центра!
И он дал задание своему помощнику присмотреть за бывшим генералом. Результат доклада его едва не парализовал: Копчик был изуверски убит прямо на собственной даче…
Вывод напрашивался страшный. Его с бывшим генералом КГБ связывала служба в одном из нештатных подразделений. В Комитете было принято работать четверками под командованием пятого – начальника. Такая система осталась еще с давних времен и оправдывала себя надежностью. Когда старший поднимался по служебной лестнице, он, естественно, тянул за собой и всю четверку. Макаров знал еще двоих, с кем приходилось взаимодействовать: своего последнего начальника генерала Лескова и полусумасшедшего недомерка с вечно слезящимися глазами Воронцова. Четвертый член умер три года назад. Теперь внезапная смерть и того, четвертого, показалась Макарову не случайной. И он распорядился приглядеть за Воронцовым…