Закон Дарвина
Шрифт:
– А ну убрал на хер.
– Ты че, Миш? – захлопал глазами Димка. – Больная же сказала…
– Бля, ты че, тоже больной? – спросил Мишка и поднес к носу Димки крепкий, покрытый шрамиками кулак. Тот мгновенно понял, что к чему, а Мишка буркнул классу: – Это… девки… в натуре, за мат извините…
…Мишка не пришел в школу на следующий день. Ребята из его компании были какие-то пришибленные… а через два дня Димка повесился в школьной подсобке.
– Он Больной рассказал, что на уроке было, – мрачно просветил
– Заболели, что ли? – ошарашенно спросил Сашка. Артюха криво усмехнулся:
– Угу, бля. Заболели… Наивный ты, Сань, как из «Дома-2»… – Потом вздохнул и сказал: – Сваливать надо.
И больше ничего не добавил. Но через два дня в школу уже не ходило полкласса…
…На четвертом «свободном уроке» Сашка подрался.
Он и сам не понял, что произошло. Просто услышал шепот, возню, шорох. Обернулся и увидел, как Хряк (так звали Хрякова-младшего, сына шишки из мэрии, при новой власти даже слегка подраспухшей) лезет к Наташке. Та была красная и сопротивлялась, но молча – и бессмысленно, конечно: Хряк весил вдвое больше. Кругом все то ли не замечали… то ли замечали, но…
Сашке вдруг почудилось, что он стоит на какой-то плотинке. Тоненькой такой. И она дрожит и гнется под напором даже не воды – какого-то потока из мусора и дерьма. Вот сейчас лопнет – и… И остальные тоже ждут – лопнет или нет? Если лопнет – то…
Потом он увидел глаза Наташки. Они были полны слезами и беспомощностью…
…Больная начала орать на Сашку, едва Хряков-старший увез сыночка (похожего на отбивную мордой – Сашка сам не ожидал, что может таккого-то избить). Но мальчишка, улучив перерыв в воплях про «некупированную агрессию», «тоталитаристическое поведение» и «тестостеронный дисбаланс», дерзко и ясно возразил:
– Но вы же сами объявили – себя не сдерживать и ни в чем не ограничивать. Мне захотелось его избить – и я его избил.
Больная задохнулась. Мальчишка с восторгом понял, что теперь он знает, как выглядят глаза зависшего компьютера, пытающегося решить дилемму типа «можешь ли ты придумать задачу, которую сам решить не сможешь?»
Потом Сашка сморозил глупость. Будь он старше, он бы никогда так не поступил. Но ему было всего четырнадцать лет, и он испытывал неожиданно сладостное и не совсем понятное самому чувство победы над чем-то… чем-то… чем-то…
– Нечего ему было девчонку лапать, – сказал Сашка.
Сбой в программе закончился.
– Иди, – сухо проронила Больная. А Сашка испугался.
Он никогда раньше не видел взрослых, которые ненавидят детей. Не кричат, не орут, не бьют – именно ненавидят. Но в тот момент, глядя в ожившие глаза «Лиды», – понял:
И снова Сашка совершил ошибку. Он не смог поверить в эту ненависть…
…И снова – потом Сашка часто думал, от каких мелочей все зависит. Он всего лишь свернул за мусорные ящики. В полуквартале от своего подъезда. Свернул, чтобы посмотреть, как поживает его знакомый щенок – тот подрос, стал веселым и часто там кормился.
Щенка там не было.
Там был Мишка.
– Я тебя ждал, – сказал Мишка, поднимая глаза на Сашку. – Знал, что ты тут ходишь… Зайди сюда, быстро, не стой.
Мишка был в жутком виде. В помятой одежде, глаза синим обведены, на скулах резкий румянец. Руки Мишки – он их сцепил на высоко поднятых коленях, сидел на какой-то банке – тряслись.
– Ми-и-и-иш? – Сашка ошарашенно зашел за ящики. – Ты… чего тут?
– Сбежал, – коротко сказал Мишка. – Думал, смогу… соскочить… Ни х…я, через час обратно поползу, ломать уже начинает… Ноги сами несут, чего угодно сделаешь, чтобы вкололи. Сань, ты не перебивай, у меня времени нету… Домой не ходи. Там тебя ждут. Предков твоих уже увезли.
– Куда? – прошептал Сашка, садясь на корточки и приваливаясь к ящику.
– Туда, – Мишка весь задрожал. – Бля, пипец… Не ходи, Сань. Только не ходи, а то будешь как я.
– Миш, чего творится-то?! – Санька приоткрыл рот, пытаясь понять сказанные ему слова.
– Оккупация, бля, – Мишка прикрыл глаза. – Натурная. Как в киношке. Только умней. Ты, Сань, беги, – он снова распахнул глаза. – Сань, ты беги. Знаешь, есть такая улица – Коммунаров. За ней пустыри. Попробуй туда. Я сам хотел, да сеструху думал сперва забрать… а теперь ее нету, а мне уже не спрыгнуть…
– А где… она? – Сашка сглотнул, вспомнив пятилетнюю сестру Мишки.
– Где… – Мишка прижмурился, опять передернулся и трясся, уже не переставая. – Ну, это… – Он вдруг хихикнул: – Наверное, уже в разных людях. По кускам. Они бы и меня так же, но я ж курю с пяти лет, вот на мне разное и испытывают…
Сашка подумал было, что Мишка сошел с ума. И уже почти встал, чтобы уйти. Даже убежать…
…И увидел шевеление занавески – в окне своей комнаты. Тихое и плавное.
Почему-то именно тогда он поверил. Во все и сразу.
– Мишка… – От ужаса он с трудом удержал позыв внизу живота. Мишка открыл глаза:
– Сань, – произнес он чисто и спокойно, – Сань, не попадись им. И это. Ты отомсти. Если сможешь. Сань, пожалуйста.
– Миш, пошли со мной. – Сашка вцепился в локоть Мишки. Но тот освободился и покачал головой:
– Не… меня уже это… зовут. – Он встал. – Коммунаров улица. А там пустыри. И не попадись.
Он пошел, качаясь, мимо ящиков и – дальше по улице. Не оглядываясь…