Закон Мёрфи в СССР
Шрифт:
Так что Старовойтов смотрел на меня хоть и с подозрением, но без доли враждебности:
– Объясни мне вот что, Белозор, – начал он. – Ты ведь в партии не состоишь до сих пор?
– Не состою, – мотнул головой я и тут же поморщился: не с моей травмой башкой размахивать!
– Тогда какого хрена из республиканского ЦК интересуются твоим санаторно-курортным лечением? Это и так – нонсенс, центральное издание – и беспартийный журналист!
– Ценный сотрудник? – пожал плечами я. – Но в санаторий я бы съездил, почему нет. Задолбался, знаете ли!
– То есть после Афгана ты не задолбался, а сейчас, когда родная редакция просит помощи – задолбался? –
Вот же черт, я впервые обратил внимание на сходство директора корпункта с Исаковым: оба загорелые, белозубые, чернобровые, только Михаил Иванович Старовойтов всё-таки постарше и седины значительно больше… А так – ну чисто братья!
– А что редакция? – уточнил я. – Я кому-то в Москве понадобился?
– Именно! Требуют мастер-класс по журналистским расследованиям. Ты у нас просто идеально для этого подходишь, плюс главред сменился – хочет с тобой познакомиться…
– А старый не хотел?
– А тебе не плевать? Ты хоть знаешь, кого главредом «Комсомолки» поставили? – Старовойтов пребывал в странном возбуждении.
– И кого же?
– Аркадия Ваксберга! – увидев моё ошарашенное выражение лица, директор корпункта довольно осклабился. – Вот и езжай в свой санаторий с этой мыслью. А в Москву как раз в ноябре попадешь, после отдыха. Можешь даже в Минск не заезжать – договоримся, там обещали под тебя подстроиться. В пределах разумного, конечно…
Выходил я из корпункта в совершенно очумелом состоянии. Аркадий Ваксберг – главный редактор «Комсомольской правды»? Я даже не знаю, что круче – это или тандем Романова и Машерова у руля СССР… Вот тебе и круги на воде!
Глава 3, в которой стучат колеса
– Чуф-ф-ф-ф! – сказал поезд, и девчата забеспокоились.
– А он без нас не уедет? А давайте уже пойдем в вагон?
– А циво он так делаит «цю-ю-уф»?
– Гера, а ты точно взял билеты?
Я точно взял билеты. Просто в осенней одежде очень много карманов, а учитывая еще и пресловутые восхитительные штаны – их количество и вовсе удваивается. Потому я хладнокровно поставил дамские чемоданы на перрон, скинул туда же свой рюкзак и принялся методично обыскивать одежду. Нашел червонец, четыре конфеты «рачки» – это меня в корпункте угостили, еще – скрепку, резинку для волос, маленького пластмассового пупсика, мелочь россыпью, спички, какие-то бумажечки, огрызок простого карандаша…
– Гера!!! – глаза Таси постепенно окрашивались в цвет крыжовника, а значит – пора было кончать цирк.
Действительно – билеты нашлись в заднем кармане штанов и появились на свет Божий немедленно.
– Вуаля!
– Паяц! – сказала Таисия и выдернула у меня из рук проездные документы.
А я что? А я ничего! Просто никак не привыкну, что снарядиться для поездки молодому холостому мужчине – это одно, а трём красавицам – совсем другое. Мне-то что? Нищему собраться только подпоясаться! А девчатам – купальник надо (температуру моря обещали +18 – +19, для северянок это что-то вроде кипятка), платья – надо (в рестораны ходить и по Набережной гулять, всем троим), ботинки и костюм для горного туризма – надо (вдруг Вася с Асей с кем-то подружатся и можно будет их оставить и сходить в горы), зимняя одежда – тоже надо (в ноябре возвращаться будем, а это не шутки) и так далее, и так далее…
– Значит, у вас пятое, шестое, седьмое места… Ага, самая маленькая – без места, – кивнула проводница. – Проходите в вагон, вон еще пассажиры бегут!
Я торжествующе посмотрел на пару взрослых и солидных опоздунов: несмотря на количество детей
Ни в одном американском фильме начала двадцать первого века я не видел плацкартов. Я вообще не видел там вагона, где можно поспать. Только сидячие – этого добра в голливудском кино хватает! Это странно: США – огромная страна, и я никогда не поверю, что все триста с гаком миллионов американцев передвигаются только машинами и самолетами! Наверняка ездят там в своих американских плацкартах, просто от нас их скрывают ввиду неприглядности и бесконечного загнивания… С другой стороны – нью-йоркское метро они показывать не стесняются, так что же там такое таится, в пассажирских американских вагонах? Портал в преисподнюю?
Сравнить наши советские поезда с американскими было бы здорово, потому что там, в родной незалежной Беларуси я катался до берегов Черного моря на точь-в-точь таких же плацкартных вагонах Беларускай Чыгункi. Ну да, года эдак с 2015 «гравитационные» клозеты стали заменять на вакуумные, в вагонах появились кондиционеры, но в целом…
Бордовые или синие полки, раскладной столик, занавеска на гибкой держалке, которая втыкается в пазы рамы окна, твердые матрацы, практически невесомые подушки, кипяток из титана, сытные запахи, разговоры и, конечно – граненые стаканы с чаем в подстаканниках! Вот есть у меня к ним слабость, очень они мне нравятся.
А девочкам – Асе с Васей – нравился поезд: весь, целиком и полностью. Они всё щупали и везде лазили, и всё стремились облизать и везде втиснуться, и со всеми поздороваться и познакомиться. Не выпускать их из нашего купе было делом нетривиальным, но мы пока справлялись.
Когда проводница прошлась по вагонам и собрала билеты, я принялся за дело. Пользуясь своим ростом, достал матрац, подушки и принялся заправлять постели. Это лучше было сделать сразу – проверено! Я надевал наволочки и расправлял углы «конвертика» из простыни машинально, особенно не задумываясь. В будущей жизни на поездах приходилось ездить очень, очень часто, так что работа эта была привычная.
– Так ловко у тебя получается! – прокомментировала Тася. – Этому где-то учат?
– Папа научил. Мы с ним как-то вместе… Хм! – это ведь был МОЙ папа, а не белозоровский.
Таисия подумала, что я вспомнил покойного отца, и мне взгрустнулось, а потому – обняла за талию и прижалась к спине: она сидела на нижней полке, а я нависал над купе и топтался в проходе. Но мой-то отец был жив! Поступил в МГУ, учится там уже второй год, ругается с преподавателями, всё сдает на пятёрки, а потом курит, ржёт и Гашека читает. И Битлов слушает. Интересно, они с мамой уже познакомились или еще нет? Вообще – это было бы забавно: посмотреть, как сей гигант мысли и исполин духа проводил молодые годы! Я то помнил его уже ого-го: взрослым мужчиной, правильным и строгим. Но он ведь не всегда был таким, верно?
Эх, доберусь я до Москвы!
– Гея, а циво так поезд говоит: пити-пити-питу-биду-бидах? – спросила Ася.
– Потому что колеса стучат о стыки рельс. Там есть маленький зазор, где две длинные железяки крепятся друг к другу, и вот когда он попадает под колесо – то стучит.
– А-а-а-а! – с понимающим видом закивала Ася. – Тепей ясно!
– А если бы этого зазора не было – то не стучало бы? – уточнила Вася.
– Именно! – и я рассказал историю – про Америку, где рельсы были безстыковые, но народу это не понравилось, ибо романтики никакой, и правление железнодорожной компании приказало напилить пазов, чтобы колеса снова стучали.