Закон молчания
Шрифт:
Тощая полоса в жизни затянулась надолго.
— Я тогда как раз отрабатывал ночную смену, — рассказывал Тед, а Дэн молча слушал, — высадил очередного пассажира и устроил перекур.
Визг тормозов и звук удара заставил вздрогнуть и обернуться, бросив недокуренную сигарету на асфальт, а раздавшиеся следом выстрелы и вовсе подтолкнули к водительской двери, но ни распахнуть ее, ни стартовать Тед не успел. Из-за угла выбежали двое, оба в костюмах, один волочил другого, у кого на боку по светло-серой ткани пиджака расплывалось красное пятно, перекинув его руку через плечо, и махал Теодору подождать. Преодолев разделявшие их шаги, пара ввалилась на заднее
— Парни Маранцано, — понимающе произнес Дэн, и Тед, кивнув, продолжил.
Он старался говорить как можно более сжато, но события той ночи ярко отпечатались в памяти, вплоть до запаха сунутого к виску пистолета и резких нот в голосе, называвшем адрес. До слабого привкуса дыма на языке и визга, с каким такси сорвалось с места в попытке оторваться от преследователей. Тед тогда гнал на полную, вилял из стороны в сторону и не думал ни о чем, кроме скорости. Реальность стянулась до дороги перед глазами и педали газа под ногой. Ухо выплетало из общего фона звук ругани сзади и приглушенную пальбу, и световые круги фонарей почти сливались в одно длинное размытое пятно.
В итоге не раненому пассажиру удалось прострелить преследователям покрышку, и такси окончательно сбросило их с хвоста. Стало возможно сбавить скорость и добраться до места назначения, не ожидая ежесекундно, что в голову прилетит свинцом либо от поздних клиентов, либо от тех, кому они перешли дорогу.
— Когда я остановился у бара «Маранцано» и мне сказали подождать, первой мыслью было дать по газам сразу же, — признался Теодор, сминая окурок в пепельнице. — А потом я подумал — а смысл? Номер и физиономию наверняка запомнили.
Дэн на это снова кивнул, слушая, как к такси вернулся один из пассажиров, как он сунул руку за отворот пиджака, заставив подумать, что на этом — все, и как в этой руке оказался всего лишь пухлый конверт.
— Денег по тем временам было до черта. Когда я вернулся домой, меня чуть удар не хватил. Но знаешь, хотя мне сразу же сказали, что им нужны хваткие парни и вообще, чтобы заскакивал, если нужна помощь, я ни на секунду не думал, что соглашусь. Ввязываться в такие делишки — ну его. — Тед хмыкнул и покачал головой, собираясь с мыслями для следующей части рассказа, но друг его опередил.
— Тебя нашли, — просто сказал он, и оставалось только кивнуть.
— Да, прямо на следующий день. Мог бы и сразу сообразить, что этим закончится.
Говорить осталось совсем немного. Выволокшие из машины громилы, передавшие привет от мистера Гамбино. Запыленный двор. Пара бейсбольных бит. И пусть Тед был в неплохой форме, четверо мордоворотов — это четверо мордоворотов, а когда у одного из них в руках возникает пистолет — нечего ему противопоставить, кроме собственной реакции, помноженной на желание выжить.
По сути, Теду повезло дважды: его такси смогли выследить недалеко от бара «Маранцано», и до этого бара удалось добраться.
И выбора как такового не осталось вовсе. Либо присоединяешься к тем, кто тебе помог, и получаешь защиту, либо надеешься, что удача улыбнется тебе и в следующий раз.
Тем более, поначалу казалось — и нет в этом ничего страшного. Какая разница, что за машину водить? А тут еще и хозяин тем же вечером заявил, что парни, у которых проблемы с серьезными людьми, ему не
Закончив, Тед задумчиво поднял пустую чашку, покрутил ее в руках и вернул на пол. Снова — уже в который раз — спросил себя, а мог ли тогда он поступить иначе и поступил бы, дай ему кто-то возможность все переиграть? Правда заключалась в том, что он не знал. Разве что переиначивать ту смену целиком, потому что с момента, когда он остановился подождать двух пассажиров, свернуть в сторону было уже невозможно.
— И как тебе теперь? — проговорил внимательно смотревший на него Дэн.
Вместо ответа Тед подхватил бутылку, сделал глоток прямо из горлышка и помотал головой.
— Какое же все-таки дерьмо, — бросил он. — И кто только его ценит?
Дэн еще немного помолчал, не отводя взгляда.
— На самом деле тебе повезло не дважды, — негромко проговорил он, — а четыре раза.
— Н-да? — Тед вскинул брови и взлохматил волосы. — И в чем же еще?
— Начать с того, что тебе вообще могли не предлагать ни помощи, ни принятия в семью. Здесь все строго, рекомендовать новичка должно не менее трех человек, и так быстро никто никого не возьмет: здесь есть свои лимиты, на количество в том числе. Но два года назад вот-вот должны были отменить сухой закон, это грозило серьезными переменами, и оба клана спешно наращивали силы, готовясь к серьезной стычке. А заодно пробовали друг друга на прочность. Это первое. Второе же… — он чуть повел плечами под футболкой. — Стычки так и не случилось. Комиссия шикнула вовремя, доны пожали друг другу руки, и все успокоилось. Так что, — здесь Дэн слегка хмыкнул, — ты, можно сказать, попал в тихое время.
Тед не ответил. Опустив голову, он разглядывал собственные ладони. Следов давно не осталось, да и остаться не могло, но отчего-то казалось, что на них все равно есть невидимая, самим собой знаемая печать: «Он — один из нас». Слишком уж ярко, едва ли не ярче ночной погони, отпечаталось в памяти посвящение…
…Сперва Теду все казалось забавным. И требование раздеться догола, чтобы продемонстрировать отсутствие «жучков», и то, как нелепо он чувствовал себя в костюме и при «удавке», без которых являться на церемонию — да, черт возьми, церемонию и никак иначе! — не полагалось. И мрачноватая торжественность всех собравшихся в задней комнате бара. Без электричества, при горящих свечах, от которых в воздухе тянуло копотью. Все это напоминало инсценировку, дурацкую игру, где собравшиеся вот-вот сбросят маски, похлопают друг друга по плечу и разойдутся восвояси. Так же не бывает. Не может быть такого, что вот это вот тайное собрание тайного общества в полутьме — всерьез! Подходя к столу, он и вовсе думал одно: «Только бы не заржать в голос!» Едва ли присутствующим это пришлось бы по душе.
— Давай, — подтолкнул его в спину Том, один из той самой пары ночных пассажиров, и когда со стула вслед за остальными поднялся мужчина под пятьдесят с бульдожьим лицом и залысинами у висков, прошипел в ухо: — Дон Сальваторе.
Тот внимательно оглядел всех в комнате, остановился на вставшем напротив Теде и на мгновение опустил веки, прикрывая глаза, блестящие, как темные пуговицы.
— Господа, — голос у Сальваторе оказался густой, сочный, — я думаю, все знают, зачем мы здесь сегодня. Если у кого-то есть возражения, самое время их озвучить. — Он помолчал. — Хорошо. Как твое имя?