Закон обратного отсчета
Шрифт:
Оторвав от новоиспеченного хлеба бумажные хвосты, Джен отламывает кусочек себе, остальное отдает Джа и Анжелике. Пробует на вкус.
— Та же бумага, — Джен морщится разочарованно.
— А ты думал, с первого раза получится? — смеется Анжелика. — Но, вроде, съедобно.
— Терпение и труд… — Джа хлопает его по плечу.
— А сам не хочешь попробовать?
— Я? Неее. Это ты у нас кормилец. У меня мозги под другое заточены.
Джен не спорит, знает, если Джа припечет, он быстро научится, а пока именно Джену следует быстрее приспособиться к новому
Все дело в контроле. Чтобы собрать воедино нужно выстроить четкую последовательность, потрудиться. Чтобы разрушить, достаточно захотеть. На уровне конструкта материя податлива как песок, чуть толкни и распадается. Как игрушки в детстве, которые Джен научился беречь. Как упрямый тополиный ствол, который выскользнул из-под руки.
Если б только знать о конструкте раньше!
— Кто дал им право решать? — негодует Джен, кроша сконструированный хлеб по старинке — пальцами.
Анжелика, явно позабавленная наивностью, отвечает:
— Думаю, Джордано Бруно и салемские ведьмы задавались тем же вопросом.
Перед дверями ванной комнаты высятся черно-синие кучи. Пока дом пуст от гостей, Джа не заморачивается, вывалил содержимое дорожных сумок прямо на пол и с прытью бывалой прачки сортирует по простому принципу: носки отдельно, белье отдельно, мембранные вещи отдельно — их можно стирать только специальным гелем, это Джа уяснил, еще год назад за счет демонстративно выброшенной «любимой кофты».
— Есть что в стирку? — спрашивает Джа, когда Джен, вытягивая по-страусиному ноги, пытается просочиться в свою комнату через завалы.
— Неа.
— Ты, блин, сначала в шкафах посмотри, а потом отвечай.
Джен послушно открывает шкаф, пялится на скомканные вещи, которые как ни раскладывай все равно превращаются в беспорядочную массу, будто по ночам развлечения ради завязываются узлами. Вытащив несколько футболок, которые проще заново постирать, чем отгладить, Джен прицельно пробрасывает их в открытую дверь, аккурат на стопку белья.
— Слушай, я тут подумал, — доносится из ванной, — конструкт — это, конечно, круто, но нифига не панацея. Вот, например, теоретически можно отдеструктить грязь от одежды, но сколько времени на это уйдет? Задолбаешься ведь. Значит, и стиральные машинки, и порошки со всеми приблудами все равно нужны. Или мебель. Проще из досок сколотить, чем собирать. Хотя, Ритка посреди трассы вон какой крутой транспортировщик соорудила. Но все равно в промышленных масштабах трудозатраты несоизмеримы вообще.
— Может быть, — откликается Джен, не задумываясь особо, только чтобы голос подать.
На искореженный чезет больно смотреть, Джен не особо рассчитывает восстановить поникший ствол, может, в мирные времена, когда Анжелике будет нечем заняться, или когда сам сумеет дорасти хотя бы до уровня Риты. В тайник под подоконником уже перекочевало все запасное оружие, сумки с похода пусты. Устроившись на кровати, Джен распаковывает ноутбук, вводит на числовой клавиатуре мудреный пароль
— Джа? — зовет он, задумавшись.
Пророк появляется в комнате под звук набирающей воду стиральной машины.
— Ты не помнишь, номер Отшельника? Как его в документах обозначали — объект, а дальше цифры.
— Сейчас гляну, — Джа достает из кармана мобильник, елозит пальцем по экрану. — Хвала ватсаппу за сохранение истории сообщений. Мне Олька отправляла или Падре? Так. Объект… объект… тридцать один — пятьдесят семь — девять — эл-эс-ка.
— О как.
— Чего?
— Открой цифровую клавиатуру и набери три-один-пять-семь-девять.
Пророк послушно повторяет манипуляции, хмыкает удивленно:
— Так просто? Даже как-то неловко за этот креатив. Гений все-таки.
— Все гениальное, как ты помнишь…
Звук подъезжающей машины для пустынной улицы стал чуждым и потому заметен. Джен подходит к окну, выглядывает на дорогу перед «клиентскими» воротами, где паркуется тонированный в круг внедорожник. Олька ездит на отцовском Форде, у Макса подержанная Тойота, Романов еще вчера приезжал на БМВ. А клиентам вряд ли есть дело до мотоциклов в разгар волнений. Рука сама тянется к прикроватной тумбочке, в которой с недавних пор обжился очередной огнестрел.
— Что там? — спрашивает Джа, напрягшись. Идет к окну, но Джен останавливает его жестом.
— Не высовывайся. Пока.
Внедорожник становится боком аккурат напротив калитки, параллельно к забору. Очень удобная позиция, если собираешься расстрелять встречающих хозяев и быстро смыться. С высоты второго этажа Джен видит, как открывается передняя дверь, водитель выходит, огибает массивный корпус авто и, остановившись перед домом, запрокидывает голову, всматриваясь в окна его спальни.
— Даебтвою! Это Ян.
Бросив пистолет на кровать, Джен кидается к шкафу за многоножнами.
— Джа, где твой ствол?
— Мы, вроде, с ними не ссорились, — неуверенно припоминает пророк, но ныряет в свою комнату за оружием.
— А мы ни с кем не ссоримся. Это с нами все ссорятся.
Хорошо, что окна зашторены, Джен спускается по лестнице, накидывает поверх многоножен теплую куртку, застегивается только на две кнопки. Сует голые ступни в трековые ботинки. У Джа экипировка тоже так себе — куртка поверх футболки, домашние штаны, кроссы на босу ногу — прям гопота районная. Пистолет в кармане наготове, Джен слышал, как пророк взводил чезет.
— Держись в стороне, — требует инквизитор. — Не лезь на рожон, ладно?
— Как скажешь, — отвечает Джа неубедительно, стягивает тугой резинкой волосы. Постригся бы уже.
Настойчивый звонок застает Джена на улице. Отворив калитку, он выходит за ворота.
Ян весь в черной коже не по погоде ждет у самой калитки, с пассажирского сиденья внедорожника строго следит Татьяна.
— Каким судьбами? — спрашивает Джен, дружелюбно протягивая руку для пожатия.
— Есть разговор, — Ян улыбается, но угроза, исходящая от него, ощущается физически. — Сначала я хочу кое-что тебе показать.