Закон популярности
Шрифт:
– Смотря для кого, – хмыкнул Васильев, удобней устраиваясь на стуле. Разговор должен был быть долгим.
– И какая же у тебя? – Червяков на мгновение поднял глаза. – Воспаление хитрости?
– Приступ аллергии.
Математик выпрямился.
– Васильев, почему ты не хочешь поговорить с психологом?
– Почему не хочу? – сделал наивное лицо Андрюха. – Мечтаю. Только она меня к себе домой не зовет.
По классу прошелестели легкие смешки. Червяков выдержал долгую паузу, в течение которой он недовольно постукивал пальцами по столешнице.
– Я
– А как они ко мне относятся? – привстал со своего места Васильев. – Эй, народ, как вы ко мне относитесь?
– Нормально относимся, – заторопился с ответом Ротов.
– Нормально, – как эхо подтвердил Когтев.
– Васильев, мы за тебя! – поднял вверх кулак Голодько.
– Вот видите? – развел руками Андрюха.
– А социометрия показала, что ты изолируемый, – с видимым удовольствием произнес математик. – Ты здесь никому не нужен. Твои выступления – работа шута в балагане. И ничего более. Так что сиди и молчи.
– Правда, достал уже всех, – недовольно зашипела Олеся Маканина. – Без тебя так хорошо было!
– Ой ли? – с усмешкой протянул Васильев и уставился на учителя.
Червяков постоял, опершись руками о стол, потом бросил ручку в журнал и раздраженно прошел перед доской.
– Я тебя не понимаю! – развел он руками. – Неужели ты ничего не видишь вокруг себя? Тебя никто не выбрал! Тебе никто не доверяет! Ты можешь шутить и травить анекдоты, сколько влезет. Все пойдут дальше своей дорогой, а ты так и останешься со своими глупыми шуточками и розыгрышами. Неужели тебе все равно?
– Чего мне беспокоиться? – Андрюха еле сдерживался. Ему хотелось наговорить учителю гадостей, а еще лучше врезать по его довольной холеной физиономии, чтобы сбить с лица эту ухмылку, вышибить из него уверенность, его подлую обманную уверенность. Но Васильев силой заставлял себя сидеть и улыбаться. Стоило подождать, немного подождать. – Вы там чего-то себе решили, а я вам верить должен!
Ахнула Смолова. В классе стало тихо. И в этой тишине с удвоенной силой загудели лампы дневного освещения.
– Так. – Математик вернулся к столу. – Мне ты не веришь? Правильно. Кто я для тебя? Ты вот у своих друзей спроси, кто из них вообще вспомнил про тебя. – Он повернулся к притихшему классу. – Ну? Что присмирели? Поднимите, поднимите руку, у кого фамилии Васильева не было в списке. Что ты на меня смотришь? Ты оглянись!
Васильев продолжал сверлить взглядом учителя. Он боялся увидеть страшное – поднятые руки, которые, как секиры палача, взметнулись бы над его головой.
– Так, а что вы сидите и на меня смотрите? – выпрямился Юрий Леонидович. – Чего испугались? Никто вас за это не тронет!
Заскрипели парты и стулья. Над головами, как знаки вопроса, стали подниматься руки с вяло повисшими кистями.
Одна, две, три. В основном девчонки. С усмешкой глядя на Андрюху, потянула руку Рязанкина. Сидящий рядом Гребешков присоединился.
– Так! – Чтобы прийти в себя, Червяков несколько раз глубоко вздохнул. – Вы что же, боитесь собственного мнения? Вы сами писали ответы. Никто вас не заставлял. Когтев! Цымлин! Ротов! Голодько! Что головы опускаете? Или вы забыли тех, кого назвали друзьями?
– А чего сразу Когтев? – прогудел с последней парты Стас. – Чуть что, сразу Когтев.
– Мне вам ваши же ответы напомнить? – заметался между рядами Юрий Леонидович. – Я не поленюсь, схожу в кабинет психологии, принесу листочки, и вам же стыдно будет.
– А вы принесите! – нервно хихикнул Андрюха, стукнув кулаком по лежащему на столе рюкзаку. – Знаем мы ваши результаты! «Ты беременна, но это временно!»
– Помолчи! – не выдержала Ксюша, мучительно краснея за Андрея, но Васильев в ответ громко захохотал.
– Ладно! – Математик яростно раздувал ноздри. Казалось, еще чуть-чуть, и он взлетит. – Только как после всего этого вы будете в глаза друг другу смотреть? Какой позор! Лжете и не стесняетесь собственного вранья!
Он ураганом понесся к выходу. Хлопнула дверь.
– Ну, чего, братва? – развернулся к классу Васильев. – Чего притихли?
– А чего будет-то? – буркнул Когтев, зачем-то убирая тетрадку в чемодан.
– The Show Must Go On [2] – широко улыбнулся Андрюха. – Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет. А, Маканина?
2
Шоу должно продолжаться (англ.)
– Придурок, – выдохнула Олеся, отворачиваясь.
Юрий Леонидович вошел в класс неожиданно тихо, осторожно прикрыл за собой дверь, секунду постоял на пороге, словно боясь сделать лишнее движение.
– Ладно, – он, наконец, отлип от дверного косяка. – Тестов нет. Но я напомню вам их результаты. Васильева не выбрал никто. Следом идут Когтев и Голодько. У девочек все по замкнутой системе, то есть они выбирали друг друга. В целом обстановка в классе нормальная, если бы не Васильев, который своим шутовским поведением все портит! Что молчите? Разве я не прав? – повернулся к классу учитель. – Или он вас до того запугал, что вы собственного голоса боитесь?
– Пока они боятся только вашего голоса! – хмыкнул Андрюха.
– Что? – Математик метнулся к васильевской парте. – Думаешь, тебя и дальше будут здесь терпеть? Твои выходки? Твое хамство? А вы-то, вы чего притихли? – побежал он по классу. – Чего присмирели? Или вы настолько трусливы, что и слова сказать не можете? Ну, я вас последний раз спрашиваю? Кто не написал Васильева в своем листке? Или мне позвать Ольгу Владимировну и попросить ее второй раз устроить вам проверку?
– А давайте мы на учителей такой же тест проведем! – выкрикнул Андрюха. – Чего вы все на нас эксперименты ставите? Мы вам не кролики!