Закон популярности
Шрифт:
Класс заволновался.
– Сидите, сидите! – повернулся к ним историк. – Накуролесили, теперь готовьтесь отвечать.
– А чего сразу мы? – невинно захлопал глазками Волков. – А мы ничего.
Обычно в классе первым выступал Васильев, но сегодня он молчал, поэтому место классного «запевалы» оказалось вакантным, и его поспешили занять.
За дверью кто-то громко вскрикнул, и 9-й «Б» притих.
– Что-то у вас здесь не то, – пробормотал Сергей Герасимович, выглядывая в коридор. Вернулся он с бледным Цымлиным.
– А там никого нет, – прошептал он, падая на стул.
– Ну, так пошли! – первым вскочил Когтев.
– А там, это… – неуверенно добавил Цымлин, отводя глаза. – Ашки ждут.
– Ну да, у них урок, – растерянно кивнул учитель, не зная, что делать дальше. – А у вас сейчас что?
– Литература, – прошептала Аня Смолова, словно впереди их ждали не обычные сорок минут занятий, а как минимум прогулка по эшафоту.
– Ну, так идите, – пожал плечами историк. – Видимо, с вами потом встретятся.
Загрохали, отодвигаясь, стулья и парты. Наперерез общему движению Курбаленко ринулась к учительскому столу.
– Васильев! Слышь, Васильев! – запрыгнула она на его парту. – Ты чего сейчас делать будешь?
Андрюха на секунду замер, глядя на Лизу так, словно видел ее впервые.
– В столовую пойду, – буркнул он, ныряя под стул за рюкзаком.
– А потом? – Курбаленко нагнулась вперед, чтобы не терять из поля зрения собеседника.
– А потом на литературу, – Васильев кинул недовольный взгляд на одноклассницу – она мешала ему выйти в проход.
– А потом? – Лиза просто лучилась каким-то своим внутренним счастьем.
– А потом в лоб тебе дам, если ты от меня не отстанешь, – буркнул Андрюха, пробираясь мимо Курбаленко и невольно сталкивая ее с насеста. – А ты чего, по мужскому вниманию, что ли, заскучала? Так сходи к Быковскому. А то он дома окопался, как русские под Сталинградом, и нос высунуть боится.
От такой неприветливости Лиза опешила, но, вдруг что-то вспомнив, бросилась следом за уходящим одноклассником.
– Погоди! – нагнала она его около двери. – А давай вместе к нему сходим. Или к Рязанкиной завалимся, тусанемся.
– С Рязанкиной тусуйся сама, – резко оборвал ее Васильев. – Она найдет и тебе занятие, и Гребешкову. А увидишь Быковского, передай, что я ему вторую ногу сломаю при встрече. За мной не заржавеет.
– Ты чего, дурак? – прошептала Лиза, останавливаясь.
Дверь распахнулась, Васильев шагнул за порог и замер.
Первое, что удивляло в коридоре, это его заметная тишина. Не бывает такой тишины на перемене. И даже во время урока не всегда встречаешься с таким напряженным безмолвием.
За дверью стоял 9-й «А». Он образовал живой коридор, пропуская выходящих бэшек. Счастливцы, проскочившие через этот строй, топтались в стороне, с любопытством глядя, как себя поведут оставшиеся.
Васильев оглядывал хмурые лица ашек и довольные физиономии бэшек за их спинами. Он чуть качнулся вперед, собираясь, видимо, пройти через толпу, но потом передумал. Прислонился плечом к дверному косяку и зло ухмыльнулся.
– «Театр уж полон, ложи блещут», – громко произнес он, делая широкий жест рукой – стараниями русички Галины Георгиевны, большой поклонницы Пушкина, девятые классы учили «Евгения Онегина» чуть ли не наизусть. – Кого ждете, дети мои?
– Козел ты, Васильев, – раздался негромкий голос Майкла Махоты. – И весь класс у вас отстой.
Андрюха, казалось, только этого и ждал. Он широко улыбнулся, поворачиваясь в сторону говорящего.
– У нас класс не отстой, а червяков, – громко произнес он, ловя на себе испуганно-восторженные взгляды одноклассников. – А рожденный ползать, знаешь ли, везде пролезет! В отличие от некоторых, которые не мычат, не телятся, а только тявкают за чужими спинами.
– Это ты кому сказал? – В рядах ашек началось движение – Махота пробивался вперед.
– Сказал кому сказал, – преувеличенно громко фыркнул Андрюха. – А ты чего, о себе подумал?
– Ты сейчас будешь за меня думать! – выбрался вперед Майкл, за ним тенью следовал его друг, невысокий Константинов. – Куда Быковского спрятали? Давно мне с ним поговорить хотелось!
– А он тебя боится, – делано махнул ладошкой Васильев. – Как узнал, что ты его ищешь, сразу головой в песок закопался.
– Придурок, – зло выдохнул Махота, подходя к Андрюхе вплотную. – И вообще весь класс у вас придурки.
– Эй, эй, эй, что это у вас за разговоры? – поднялся со своего места историк, слышавший перепалку через открытую дверь. – Ну-ка, давайте расходитесь! Что вы здесь столпились?
– Разошлись все! – подхватил Васильев, делая шаг вперед.
Махоту, стоящего у него на пути, он легонько толкнул в грудь. Приклеившийся к нему сзади Константинов не успел отойти, и покачнувшийся Майкл всем телом навалился на него. Константинов взмахнул руками, задевая рядом стоящих. Произошла сутолока. Васильев устремился вперед по еще свободному проходу. За его спиной смыкался общий круговорот.
– Червяки, только суньтесь к нам! – всплыло над толпой.
– Да кому вы нужны вместе с вашей Гараевой? – весело крикнул через плечо Андрюха, спеша покинуть «поле боя». – Ее предупреждали, чтобы она не лезла. Так что утритесь и сопите в две дырочки!
– Сдались вы нам! – неслось со всех сторон. – Чучело, отстойники! После вас в классе находиться невозможно.
– Мама! – взвизгнула Курбаленко. Она пыталась пробиться следом за Васильевым, но с первого же шага отстала, поэтому все крики и угрозы достались на ее долю.