Закон популярности
Шрифт:
Классы заволновались, перемешиваясь. Махота, активно действуя локтями, шел следом за Васильевым, видимо, решив, что он главный виновник происходящего.
Коридор забурлил. Более тихие и мирные пытались спрятаться в кабинете или отойти ближе к лестнице, активные рвались вперед. «Б» класс отступал, не желая ввязываться в драку. В отличие от ашек, которые так живо переживали проблему своей одноклассницы, бэшкам было по большей части плевать, с кем и что происходит. Их в равной мере не волновали
– Васильев, стой! – вывалился из толпы Махота. – А ведь это все ты!..
– Жанну д’Арк на костре тоже я сжег? – усмехнулся Андрюха, пристраиваясь около окна.
– Убогим не прикидывайся. – Майкл был хмур, но не агрессивен. – Мать Быковского взъелась на Гараеву после того, как Пашку избили. А драка произошла из-за тебя.
– Что ты говоришь? – процедил сквозь зубы Андрюха. Его уже начинало бесить, что глупую драку на вечеринке вешают на него одного. – А ты, значит, рядом со мной шел и все слышал?
– Не прикидывайся идиотом! – смутился Махота, отводя глаза. – Никому, кроме тебя, это не надо было.
– Эй, проснись! Мне нужно было, чтобы избили Быковского? У тебя совсем крыша уехала и потолок обвалился?
– Ты всегда радуешься скандалам, – буркнул Майкл. – И против Гараевой ты выступал.
– Да пошли вы с вашей Гараевой, – разозлился Васильев. – В пень! Чего вы из-за нее с ума посходили? Нету ее! В Махачкале своей сидит и пряники трескает, а вы, как последние болваны, из-за нее горло дерете!
– Нету? Будет, – доверительным шепотом сообщил Майкл. – Она сама сказала, что вернется. А тут такое… Короче, замни это дело. Поговори с Быковским, пускай он утихомирит свою мать. Если она здесь второй раз появится, худо будет.
От ярости, всколыхнувшейся внутри, Андрюха резко побледнел. Ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем он смог говорить дальше.
– Вон там парень стоит, видишь? – кивнул он через весь коридор, где из-за поворота показался парень класса из пятого-шестого.
– И чего? – Майкл повернулся, сбитый с толку таким странным поворотом в разговоре.
– Иди и ему расскажи всю ту чушь, что сейчас здесь нес. Может, он тебе и поверит.
– Что? – До Махоты только сейчас дошло, что его разыграли.
Васильев оттолкнул от себя Майкла и пошел прочь.
– Не жилец ты, Васильич! Понял? Не жилец! – крикнул ему в спину Махота. Андрюха не обернулся. Ему вдруг стало все равно, кто и что про него думает. За один день на него навалилось столько всего, что проблемы 9-го «А» туда уже не помещались.
– Андрюш, Андрюша, ты куда? – подлетела к нему выбравшаяся из толпы Курбаленко.
– Слушай, а ты-то чего ко мне привязалась? – огрызнулся Васильев. – Мне и без тебя тошно.
– Ну, чего ты? – Лиза схватила его под локоть, но Андрюха грубо тряхнул рукой, не давая ей уцепиться. – Я же только спросить хотела.
– Спросила? – Андрюха побежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки. – Свободна.
– А ты куда? В столовую? – не отставала от него Курбаленко. – Сейчас уже звонок будет.
– В туалет я, поняла? В туалет! – все больше и больше заводился Васильев.
– А чего на первый этаж? – Лиза, казалось, не замечала Андрюхиного раздражения. – Там же нет ничего.
– Отвали от меня! – Васильев остановился так резко, что Курбаленко налетела на него, сталкивая с последних ступенек лестницы. Андрюха не удержался и, пересчитав задом острые углы, оказался на кафельном полу.
– Ой, Андрюшенька! – бросилась к нему Лиза.
– Уйди! – простонал Васильев, потирая ушибленную спину.
– Андрюшенька, давай я тебе помогу, – протянула руки Курбаленко, но Васильев только отполз от нее подальше.
– Отзынь от меня, Курбаленко! – замахнулся на нее Андрюха. – А то я тебя сейчас так двину… Будешь потом свои кудряшки по школе собирать.
Лиза замялась. Видимо, аргументы у нее закончились.
– Дурак ты, Васильев, – грустно повторила она. – Я же тебе помочь хочу.
– Себе помоги, – пробормотал Андрюха, поднимая рюкзак. – По тебе, вон, психушка плачет.
Лиза недовольно дернула губами, терпеливо дождалась, когда одноклассник скроется за поворотом, и отправилась в столовую. Война войной, а обед по расписанию.
– Ну и чего ты тут наваяла? – Около входа ее перехватила Маканина с запиской в руке, той самой, что пришла ей на уроке. – Кого ты собралась спасать?
– Это не я! – Лиза по-деловому подхватила Олесю под локоть и повлекла к окошку раздачи еды – скоро должен был прозвенеть звонок, и с завтраком надо было торопиться. – Это Ольга Владимировна! Она сказала, что по всему выходит – у Васильева кризис.
– Чего? – недовольно поморщилась Олеся. С некоторых пор она не могла спокойно слышать это имя, слишком уж много неприятностей она пережила из-за глупых розыгрышей одноклассника.
– Ну, хреново ему. Понимаешь? – проникновенно заглянула в глаза собеседницы Курбаленко. – Нам надо следить, чтобы он чего не натворил.
– Чего он опять может натворить? – Особой радости на лице Маканиной от этого известия не появилось.
– Покончить с собой! – сообщила Лиза таким тоном, словно выдавала Большую Военную Тайну.
– Туда ему и дорога, – легко бросила Олеся, всовывая записку в руку Курбаленко. – Пускай сделает это сам, пока его кто-нибудь не прибил.
– Ты что? Это же Васильев! – От ужаса глаза у Курбаленко стали на пол-лица.