Закон семи
Шрифт:
— Славик…
— Просто скажи мне правду, — попросила я, Она молчала, по-прежнему пряча взгляд. Может быть, надеялась, что говорить ничего не придется, что я вдруг отступлю… Я ждала, и она наконец заговорила:
— Деньги стали приходить пять лет назад. Я понятия не имела, откуда. Оттого и боялась. Боялась, что это кровавые деньги, плата за смерть твоего отца. Но потом подумала, что убийцы не бывают столь сентиментальны, им плевать… — Она судорожно вздохнула и посмотрела на меня.
— Ты так и не узнала? — Она покачала головой. — Бабушка, — позвала я и вдруг
— Ты ведь не думаешь, что он жив?
— Нет, — торопливо ответила она и повторила испуганно:
— Нет. Твой отец никогда бы так не поступил с нами. Никогда. Прости нас… Твоя мать хотела как лучше. Я тоже хотела, но… Надо было сказать правду. Ты ведь простишь свою глупую бабку?
Я обняла ее, и мы долго сидели рядом, слушая, как тикают часы.
По молчаливому уговору, мы остались обедать у бабушки. Заметно успокоившись, она сказала:
— Позвони в милицию. Не хватало только, чтобы тебя объявили в розыск, — и одарила Прохорова таким взглядом, словно он был виноват во всех предполагаемых бедах.
Я набрала номер телефона Валеры и услышала:
— Славик, хорошо, что позвонила. Не могу тебя отыскать.
— А что случилось?
— Давай ко мне, объясню на месте. Приезжай часикам к трем, хорошо?
— Хорошо. Ты хоть скажи, в чем дело?
— Потом, потом…
Повесив трубку, я задумалась: что меня ожидает в прокуратуре? Как выяснилось, жизнь приготовила мне еще один сюрприз, да такой…
Но об этом я узнала позднее, а пока мы с Прохоровым слушали сетования бабки на жару, на склочницу-соседку, на мое дурное воспитание и дороговизну на рынке. Только моя бабуля так виртуозно могла смешать все в одну кучу.
— Он в тебя влюблен, — вдруг заявила она, сурово глядя на Марка Сергеевича. — Но я бы на твоем месте хорошо подумала.
— Что на тебя нашло? — взмолилась я, косясь на Прохорова.
— Тебе нужен кто-то попроще. Замуж вообще лучше выходить за дурака. Тогда и проживешь счастливо — будешь мужем вертеть, как хочешь, а он тебе в рот смотреть.
— И где здесь счастье?
— Не знаю. Но твой любовник меня беспокоит.
— Бабуля… — прорычала я.
— Что, до постели у вас еще не дошло? Ну, ждать недолго. Вспомнишь, что я тебе говорила, да поздно будет.
— Не обращай на нее внимания, — удрученно сказала я Прохорову, когда мы с ним покинули гостеприимный бабкин дом. — На нее иногда находит. А ты молодец, выдержал испытание.
— Мне нравится твоя бабушка, — усмехнулся он.
— Да? Видно, мало досталось.
— Не возражаешь, если к твоему Валере мы пойдем вместе?
Я пожала плечами:
— Лишь бы он не возражал.
— Такие дела, — сказал Валера, когда мы расположились в его кабинете. — Вчера произошло убийство. Завалили сразу троих, в нашем районе. Возле молокозавода переулок… Бизнесмен, его шофер и охранник.
— И что? — удивилась я.
— Были у его жены, она рассказывала, что у мужа на девять вечера была назначена встреча.
— Мне-то что до всего этого? — еще больше удивилась я, но тут вмешался Прохоров.
— Как
— Мухин, — ответил Валера, а я решила, что ослышалась или это какой-то другой Мухин.
Оказалось, тот самый.
— Не может быть. Я с ним только вчера разговаривала, часов в шесть.
— Ты в шесть разговаривала, а в девять его убили. Переулок тихий, там два дома и то через парк, а слева гаражи. Лучшего места для убийства не придумаешь. Но дело даже не в этом. Я тебя почему искал-то… Мухин коллекционировал кинжалы, очень похожие на тот, что ты приносила. Три кинжала практически одинаковые, только на рукоятках разные имена. Он держал их дома в сейфе. А еще там была какая-то старинная рукопись…
— Письмо Филарета? — ахнула я.
— Не знаю. Я в этих делах… Короче, так. Жена уверена, что из-за кинжалов его и убили. Он поехал на встречу, потому что некто пообещал ему еще два кинжала продать. И он взял с собой крупную сумму денег. Разумеется, деньги на месте происшествия не обнаружили, так же, как и кинжалы. Вот я и думаю: может, мы с Матюшей поторопились? Может, тут есть некая связь?
— К Матюше приезжали люди Мухина, — буркнула я.
— Откуда знаешь?
— Знаю. Они и ко мне заглядывали. После них пришлось милицию вызывать и полдня в квартире убираться. Потом он хотел кинжал у меня купить, когда украсть не получилось. Он ведь не знал, что кинжал не настоящий, думал, что старинный.
— Так в том-то и дело, что у него тоже не настоящие. А жена сказала, что он за них большие деньги заплатил.
— Как не настоящие? — растерялась я и жалобно взглянула на Марка.
— А так. Три кинжала, как и твой, изготовлены лет двадцать назад. А вот рукопись настоящая. Мы к специалистам обратились и выяснили, это ее украли из музея.
— А еще одной рукописи в сейфе не было? — решив, что окончательно запуталась, спросила я.
— Нет.
— Можно взглянуть на кинжалы? — вмешался Прохоров. — Хотя бы на фотографии?
— Конечно. Я сейчас.
Валера убежал куда-то и вернулся с фотографиями. Прохоров посмотрел на них, усмехнулся и передал мне.
Фотографии были очень хорошего качества, надписи на рукоятках кинжалов легко можно было прочитать.
— Что тебе не понравилось? — задала я вопрос Марку, вглядываясь в фотографии.
— Отсутствует кинжал из Карпова, а мы с тобой были уверены, что его похитили для Мухина. Три этих кинжала, как и тот, что Матюша отдал тебе, он сделал по рисункам, которые показал ему твой отец, и по описаниям в дневнике прапрадеда.
— Зачем?
— Вроде бы в подарок. Твой отец был на них буквально помешан, вот Матюша и решил… Но отец подарок не принял, сказал, что найдет настоящие.
— Это тебе Матюша рассказал?
— Конечно. Он хранил кинжалы в своем тайнике.
— Значит, Мухину они понадобились, чтобы кого-то обмануть? — высказала я предположение.
— Иди его самого кто-то провел очень ловко.
— А рукопись точно настоящая? — спросила я, поворачиваясь к Валере.
— Музейные работники уверены: их рукопись.