Закон семи
Шрифт:
— Письмо в вещах Андрея ваш прапрадед не нашел?
— Не нашел, хотя мог просто не успеть, получив удар чем-то тяжелым по голове.
— Слышали пословицу: «Не храни все яйца в одной корзине»? Опасаясь следствия, кинжалы Андрей отправил в один монастырь, а «Наказ» в другой. Есть еще объяснение. «Наказ» оставался в монастыре до революции, а потом его вместе с наиболее ценными книгами укрыли в Никольском монастыре, ведь Спасо-Преображенский монастырь пострадал самым первым, там еще в Гражданскую устроили тюрьму.
— Но
— Старец о кинжале молчал, и ваш отец отнюдь не был убежден, что он хранит его у себя. Встреча со старцем лишь подтвердила его догадку, что кинжалы до сих пор где-то спрятаны. А если некто искал не кинжалы, а тот самый «Наказ»? Посмотрите, что сказано в статье: «Наказ», который мог бы пролить свет на эту историю, возможно, до сих пор находится у кого-то из жителей села Пригово, но старожилы хранят секрет.
— То есть отец нигде не упомянул, что видел письмо?
— Или Ильин не захотел, чтобы об этом узнали.
— Невероятно. Как ученый, он просто обязан был приехать к Лапиной, но у нее побывал лишь мой отец.
— Значит, ваш отец решил, что письмо должно храниться там, где оно, по странной прихоти судьбы, и оказалось. Хотя он предлагал Лапиной отдать его в музей.
— Предлагал. Но сам в музей о своей находке не сообщил.
— А вы не догадываетесь почему? — засмеялся Прохоров.
— Нет. А вы?
— Это было ему элементарно невыгодно. Он хотел сам найти кинжалы. Неожиданная находка письма, безусловно, вызвала бы интерес, и ни на какие несанкционированные раскопки в таком случае рассчитывать уже не приходилось. Он бы получил конкурента в лице государства.
— В письме нет никакой разгадки, — покачала я головой. — Он видел то же письмо, что и мой прапрадед, а «Наказ» был в ящике за иконой, и Лапина его отцу не показала. Статья Ильина все еще больше запутывает. Почему за ней охотились?
— Кто-то идет по следам вашего отца и надеется отыскать кинжалы.
— А кто-то им мешает?
— Может быть, — вновь пожал Прохоров плечами.
— Ильин — ученый-историк, а увлекался антинаучной ерундой, — проворчала я. — Все эти россказни о воротах в ад просто смехотворны.
— Но кинжалы существуют, — засмеялся Марк Сергеевич. — Один-то уж точно — тот, что пропал из музея.
— Значит, должна быть другая история, — упрямилась я, — которая все объяснит без дурацкой мистики.
— Не забывайте, в шестнадцатом веке люди верили в то, что сейчас вы называете ерундой.
— Если отец все-таки разгадал тайну, я тоже должна ее узнать. Вот что: поехали к Разину.
— Это неразумно, — загрустил Марк Сергеевич.
— Тогда я поеду одна.
— Что ж, — развел мой собеседник руками. — Вынужден подчиниться.
Прежде
— Кстати, где ваш «Мерседес»? — спросила я, когда мы спускались в гараж.
— На стоянке. Мой приятель пригнал его по моей просьбе. Какой смысл скрытничать, если вам на месте не сидится, — махнул он рукой. — Через несколько минут те, кому это интересно, будут знать, что мы на пару занимаемся вековыми тайнами.
— Вам необязательно ехать, — нахмурилась я.
— Давайте обойдемся без глупостей, — съязвил он.
— Изабелла Юрьевна сообщила мне адрес фирмы, думаю, и мужа она предупредить успела.
Фирма находилась на окраине — бывшее автотранспортное предприятие, проданное за долги. У новеньких ворот дежурила охрана, однако в офис можно было войти с улицы, что мы и сделали. По длинному коридору сновали люди, весьма деятельные с виду. Я остановила девушку с ворохом бумаг в руках и спросила, где найти Разина.
— На втором этаже увидите кабинет с табличкой. Если он уже не смылся. Неизвестно, что он вообще здесь делает.
Поднимаясь по лестнице, я посмотрела в окно: десяток огромных грузовиков стояли во дворе, дальше были мастерские и, наверное, склады. С виду все очень солидно. Только зачем хозяину понадобился пресс-секретарь? Вполне могли бы обойтись и без него. Или Мухин в депутаты намылился?
— Возможно, хозяин считает, что наличие пресс-секретаря придает ему солидности, — как будто отвечая на мои мысли, заметил Прохоров. — Хотя, очень может быть, есть и другая причина. И она имеет самое непосредственное отношение к нашему делу.
— О чем вы? — насторожилась я.
— Давайте поговорим позднее, — предложил Марк Сергеевич. — Вот, кстати, и интересующий нас кабинет.
В самом деле, дверь была снабжена табличкой «Разин С.П., пресс-секретарь». Я постучала и толкнула дверь. Разин убирал какие-то бумаги в свой стол, взглянул на нас и нахмурился.
— Чем обязан? — спросил сердито, забыв поздороваться.
Прохоров, вошедший вслед за мной, устроился на стуле, облокотившись на свою трость. Перед выходом из дома он облачился в очередной костюм, и сейчас его щегольской вид явно раздражал Разина.
— Должен предупредить, что у меня много работы, так что на пустую болтовню нет времени.
— Что вы называете пустой болтовней? — спросила я, не желая оставаться в долгу.
— Ваши выдумки, которыми вы потчевали мою жену. Вы не работаете на телевидении.