Закон сохранения
Шрифт:
– Бак, хватит трепаться, – один из солдат приблизился к Келли. – Идем со мной, киска.
Келли мило улыбнулась в ответ.
Вадим и Глен были поражены. Сержант тоже засмотрелся на сговорчивую дамочку. Воспользовавшись моментом, Григ выхватил пистолет. Оглушительно жахнул выстрел.
Бак оказался проворнее. Лейтенант, перелетев через стул, рухнул навзничь. На его груди быстро расползалось кровавое пятно.
По всей видимости, сержант был готов к такому повороту.
– Глупость вредна для здоровья, – меланхолично произнес
Похоже, на Келли случившееся не произвело никакого впечатления. По-прежнему улыбаясь, она встала из-за стола и вопросительно посмотрела на слегка опешившего солдатика. Тот глянул на сержанта. Бак кивнул. Солдат и Келли скрылись за дверью.
Глен сидела ни жива ни мертва. Ее боевой дух куда-то улетучился.
– Не надо делать трагедию на пустом месте, – доверительно порекомендовал сержант. – Этот мир был ужасен всегда. Трагедия заключается в обретении животными разума. Все остальное уже фарс.
Не иначе Бак когда-то готовился к поступлению на философский факультет.
Мощный удар сотряс входную дверь, она отлетела и грохнулась о стену. Через порог шагнула Келли, ее лицо было абсолютно спокойно. В окровавленной руке она держала кусок живой плоти. Тяжелые бурые капли, разбиваясь о светлый пол, рисовали на нем цепочку бессмысленных иероглифов.
Второй солдат метнулся в коридор.
– Бак, эта сука вырвала ему глотку! – донесся оттуда отчаянный вопль.
Сержант уже целился Келли в лоб, когда Вадим из неудобной позиции ударил его под колени. Падая, сержант все-таки выстрелил, но промахнулся. Зазвенело стекло разбитого плафона, а в следующее мгновение что-то громко хлопнуло, и поток теплой крови залил сержанту глаза. Он потерял ориентацию, забился в панике, и Вадиму удалось завладеть пистолетом.
Глен неотрывно смотрела на то, что осталось от Келли. Приступ тошноты удавкой сдавливал шею, но она не могла отвести взгляд. Через три недели ее должна постигнуть такая же участь! Имеет ли смысл ждать? Может, лучше одного за другим мочить окопавшихся здесь уродов до тех пор, пока кто-нибудь из них не прикончит ее саму или пока ее не разорвет на куски материализовавшееся возмездие?
13
Пыль, жухлая трава, ядовитое солнце, нагретый металл, смерть…
Дорогу почти не видно, дышать тяжело, жарко. Топливо надо экономить, поэтому кондиционер выключен. Внешние фильтры гонят сухой, отвратительно теплый, застревающий в груди воздух. В голове каша – мысли, образы, догадки, страх.
На исходе третьи сутки пути. Если всю ночь двигаться в таком же темпе, то утром они увидят океан. Но сил совсем не осталось, да и опасно так гнать в темноте. На шоссе все чаще попадаются брошенные машины. Придется сделать остановку. Еще один ночлег в металлическом склепе, впрочем, пора бы уже и привыкнуть.
После инцидента в бункере Вадиму и Глен выделили бронетранспортер,
Задерживаться в убежище смысла не было, правда, какой-то особой цели в том, чтобы добраться до расположенного на побережье города, Вадим тоже не видел, но это все-таки лучше, чем сидеть сложа руки.
Японца они забрали с собой. В сознание господин Хосимото так и не пришел, а потому продолжал гадить под себя. Вонь в десантном отсеке стояла такая, что хоть плачь. Глен, отправляясь делать больному очередной питательный укол, натягивала противогаз.
Осталось, кажется, одно единственное желание – выбраться на свежий воздух, нырнуть в океан и будь что будет. От лучевой болезни они умереть все равно не успеют! Тогда почему бы не открыть люки прямо этой ночью? Нет! Есть еще надежда! А куда без нее? Даже в мир иной человек отправляется с надеждой, что его там ждут, что ему будут рады… Слабые, наивные создания, вы и здесь-то никому не нужны, а уж там и подавно.
Система автоматической ориентации не работала. Вадим взял карту, прикинул расстояние по прямой.
– Далеко еще? – спросила Глен. Она сидела на месте водителя, обеими руками вцепившись в рулевой джойстик.
Вадим развалился в кресле стрелка-наводчика.
– К обеду поспеем, – ответил он. – Не гони, скоро стемнеет. Ночью остановимся, хорошо бы выспаться. Кто его знает, что в городе творится.
– Я спать не могу, – вздохнула Глен, напряженно всматриваясь в клубящуюся над дорогой пыль. – Тем более здесь…
– Надо.
– Кому надо? Давай лучше стимуляторов выпьем. Сам говорил, что спать расточительно.
– Я так сказал?
– Угу.
– Значит – выспавшийся был.
– Ну и дрыхни, а я не буду. Мне жить-то три недели осталось…
– А мне четыре! – парировал Вадим. – Велика разница?
– Какая есть.
– Да уж… – хмыкнул он.
Глен оторвалась от полоски видоискателя:
– Смешно?
– На дорогу смотри, – жестко приказал Краснов. – Я радуюсь, потому что анекдот вспомнил.
– Пошлый?
– Конечно.
– Тогда рассказывай.
– Не сейчас.
– Потом поздно будет.
– Не поздно, моя разница всегда при мне…
– Эх! И ты туда же…
– Я предупреждал.
– Складывается впечатление, что всю жизнь мужчину волнует один единственный вопрос, – Глен бросила на Вадима снисходительный взгляд. – Где б найти такое тело, чтобы трахнуться хотело? А все остальное – так, антураж.
– Не стоит утрировать, – поморщился он.
– Держись! – резко нажав на тормоз, крикнула Глен.