Законы войны
Шрифт:
В конце концов, считалось, что Родезия сохранила связи с Британским Содружеством, хотя на самом деле плевать оно на него хотело!
Найдя заказанную ему машину, полковник направился в отель Роял Палас, что значит — Королевский дворец. Номера для почетных гостей саммита были забронированы именно там.
В номере он первым делом проверил стены и мебель. Нашел три жучка… идиоты конченые, за такую работу голову отрывать надо… впрочем, жучки были старых моделей, сейчас по Интернету лучше закажешь, если знаешь, где искать, — а тут, видимо, у местных бюджет скромный, ничего лучшего позволить себе не могут. Прикинув — такие жучки можно было нейтрализовать, просто обернув куском фольги из сигаретной пачки или от плитки шоколада… но делать этого не стал, а вместо этого направился в душ. Душ он
Какой идиот придумал эту страну?!
Выйдя из душа, он обнаружил у себя в номере молодого господина, который дал ему папку с программой форума, раздаточными материалами, сообщил свой номер телефона и сказал, что если он может чем-то помочь…
Стукач, в общем. У британцев вообще странные представления о помощи и услугах — например, британский дворецкий обычно помогает надевать своему хозяину… брюки!
Брюки герр оберст надел сам. Открыл небольшой дорожный планшетник, который у него теперь был вместо ноутбука, — теперь, чтобы выйти в Интернет, не надо было подключать мобильник, сим-карта была в самом планшетнике, да еще и с возможностью видеовызовов — веб-камера тоже была. Но оберсту ничего этого не было нужно, он просто зашел в почту, чтобы проверить письма и отдать необходимые распоряжения. Одно из писем касалось заказного штуцера ручной работы, мастера Людвига Боровника в Ферлахе — три ствола типично германского 9,3*74, калибра, кавказский отборный орех, ручная работа с подписанным лично мастером сертификатом. Некий анонимный покупатель интересовался, стоит ли это оружие до сих пор в продаже. Оберст ответил, что до сих пор стоит…
На следующий день началась работа конференции. В основном там были делегации бывших стран Британского Содружества, САСШ не было, были японцы. Русских тоже не было. Зато были французы, и поглядывали они на явного немца… плотоядно, так сказать. Впрочем, особой враждебности не проявляя.
Немец добросовестно, как и все, что делают немцы, участвовал в работе конференции, дискутировал за круглыми столами, рассказывал о своем опыте борьбы с терроризмом. Так как его не ждали — приглашения рассылали многим, но далеко не все являлись, — его постоянно пытались заполучить на пару вопросов, на чашку чая и вообще — он был нарасхват.
Среди участников были и представители Деобанда. Конечно же, они вместе со всеми осуждали терроризм, даже приняли какую-то декларацию, призывающую правоверных всего мира отказаться от насильственных методов обращения в ислам. Какая чушь.
Что касается Швейцарии — то дело там поставлено просто. Главное, это доверие полиции и пригляд. Смотрят все и за всеми. Если ты нарушил скорость на дороге — любой швейцарец позвонит в полицию. Если в районе появились посторонние, первая же пожилая леди, увидевшая их из окна, позвонит в полицию. Если ты сел в трамвай, не оплатив билет, скорее всего, тебя задержит не контролер, а один из бдительных пассажиров [27] .
27
Это и в самом деле так. В восьмидесятых группа МОССАДа, решившая провести устранение одного из палестинцев в Швейцарии, была задержана ровно через тридцать минут, после того как появилась в районе, где он жил. Первые же увидевшие их швейцарцы позвонили в полицию.
Второе — это нетерпимость. В Швейцарии — настоящая демократия, только смысл в это вкладывается немного не тот, что в Англии и других странах. Не так давно состоялся референдум, где швейцарцы проголосовали против мечетей в их стране — и это значит, что ни одна мечеть построена не будет, а мусульмане могут молиться где хотят. Во многих жилых комплексах — если собрание жильцов постановит выселить тебя, то тебе придется продавать недвижимость и выселяться, твое мнение никого не интересует. Гражданство предоставляет не Конфедерация, а кантоны — и точно так же кантоны принимают решение о лишении гражданства. Если про тебя пройдет слух, что ты коммунист,
Третье — это уголовно-процессуальное законодательство. Никакого habeas corpus нет и в помине. Задержанный может находиться в местах заключения сроком до года вообще без предъявления обвинений.
Ну и обычная полицейская работа. Которая эффективна только тогда, когда полицию поддерживает население и вместе — они единое целое.
Звонок раздался тогда, когда он слушал выступление жирного бородатого ублюдка, вещающего о том, что ислам — это религия мира и добра. Полковник был стреляным воробьем и не верил этому ни на грош.
— Гутен таг, друг…
— Гутен таг…
Телефоны здесь не глушили. Опасаться было нечего — конечно, его друг будет звонить по телефону, купленному только что, нигде не засвеченному, да еще с использованием IP-телефонии — передачи голоса через Интернет. Пока англичане разберутся — если разберутся вообще, — он будет далеко отсюда…
— Как добрался?
— Все в порядке. Только жарко очень.
В трубке раздался смешок.
— Да. Сам привыкнуть не могу. Он на месте?
Зиммер чуть повернулся. На его сотовом была видеокамера, немного переделанная, сейчас она была направлена на трибуну и на выступающего.
— Давно не видел. Как он?
Зиммер включил и звук.
— Божественно. Ты пишешь?
— А как же…
В этом, с точки зрения других людей, было что-то ненормальное: писать голос человека, писать его выступление, точно зная, что скоро он умрет. Но таков был их мир, мир рыцарей двадцать первого века. Темный и страшный, куда не каждый рискнет сунуться и еще меньше — остаться. Но мир со своими законами, правилами, инфернальным юмором. Они имели на это право, потому что сами постоянно ставили свою жизнь на кон — и ассасины двадцать первого века не давали им передышки…
— Хорошо. Когда перерыв?
— Уже скоро.
— Птичка в полете.
— Жду в гости, друг. Поохотимся…
— Непременно.
Послышались гудки…
Недалеко от Деобанда, на одной из дорог неприметный, узкоглазый водитель остановил свою разукрашенную, как индуистский храм, машину. То ли сломалась, то ли закипела — такое на неухоженных индийских дорогах случалось часто и никто не обращал на это никакого внимания…
Выйдя, он потянулся, то ли приветствуя солнце, то ли просто разминая затекшую спину. Она и в самом деле болела — больше суток на дороге, несколько часов стояния в воняющей дизельным выхлопом очереди на границе, главная опасность которой была не в том, что таможенники возьмут взятку или найдут что-то запрещенное, а в том, что кто-то из водителей грузовиков, которые здесь объединены в кланы, узнают машину и зададутся вопросом, почему здесь незнакомый водитель. Машину эту они добыли уже на русской стороне, арестовав водителя за провоз героина.
Из-за кабины он достал мешок с пожитками. Из-за сидений, со спального места, кисло воняющего застарелым потом, он достал нечто, напоминающее очень популярного в Афганистане воздушного змея — запуски воздушных змеев в этой стране считались одной из самых распространенных народных забав. Но это был не воздушный змей, хотя и нечто на него очень похожее. Крылья были сделаны из специального сверхпрочного и сверхлегкого пленчатого материала и напоминали крылья летучей мыши.
Используя находящийся в машине ремонтный инструмент, собственный мобильный телефон, этого самого воздушного змея и какие-то другие найденные в машине непонятные детали, он быстро собрал нечто, напоминающее воздушную модель — только это была очень странная воздушная модель. Широкие и длинные крылья, размахом примерно метра два, небольшой двигатель, каким-то образом в этой схеме нашлось место мобильному телефону, подключенному к странному летательному аппарату через универсальный шлюз. Телефон он включил, присмотрелся к тому, что происходит на экране — там проходила программа тестирования. Если бы британские контрразведчики каким-то образом получили бы этот телефон — там бы они нашли игрушку «Воздушный бой». И ничего больше, если бы не знали, что именно искать…