Залечишь мои раны?
Шрифт:
— Угадай, с кем после развода остался ребенок? Ладно, я вижу, тебе не до угадываний, подскажу. Котенок официально проживает с Леной. С матерью — наркоманкой. Марк забирает ее только на выходные. На выходные она с ним, и он живет. Он спокоен, он почти счастлив. А потом он возвращает ее к матери, и начинаются муки.
— Почему он не заберет ребенка у матери?
— Это сложно. В это я посвящать тебя не стану. Если захочет, сам расскажет. Важно другое. Сегодня, Котенок снова была у матери. Он должен был исполнить данное тебе слово. Должен был приехать на выставку, поддержать, но… Как бы ты поступила, если тебе
Ответить Снежана не смогла. Крутящееся в голове «я не знала» ничего сейчас не объяснило бы. Она ведь не знала потому, что не позволила рассказать. На этот раз она сама не позволила рассказать.
— Он поехал туда. Лена оклемалась. Опять. Но как по мне, лучше б не смогла. Так было бы спокойней, — Марина говорила ужасные вещи совершенно будничным тоном. — Котенка оставить там он не мог. Да и не стал бы. Потому привез ее к себе, вызвонил меня, попросил приехать, потому что должен был ехать к тебе. Потому что обещал. А дальше… Уж прости великодушно, но мы с Леней были на даче. Борис гнал, как мог, но я приехала к нему уже тогда, когда он звонил к тебе в сотый, а может тысячный раз. А потом мне сказали, что в моих услугах больше не нуждаются, так как теперь он абсолютно свободен. Я все понимаю, Снежана. Честно. Понимаю, что он должен был сказать тебе это все сам. Но не руби сплеча. Очень у многих поступков и бездействий есть свои причины. И лучше знать их, а не додумывать все самостоятельно.
— Почему он не сказал? — Снежана понимала, что вопрос не по адресу, но именно это сейчас ее волновало. Неужели думает, что она бы не поняла? Неужели считает настолько эгоистичной?
— Сколько вы встречаетесь, Снежана? Ну ладно, не встречаетесь, — Марина закатила глаза. — Встречаются лет в семнадцать — восемнадцать, а в вашем возрасте уже спят. Сколько вы спите вместе? Месяц? Полтора? Сколько раз на протяжении этого времени вы успели рассориться вусмерть и помириться? Хоть меньше, чем заняться сексом? Ну, так вот, он вряд ли думал, что ты готова принять не просто Марка, а Марка, отца ребенка — подростка.
— Господи, — Снежана закрыла лицо руками, погружаясь в свои мысли. Она ведь так часто талдычила ему о том, что не хочет сложностей, что отношения ей нужны не для этого. Он расценил это именно так. Решил, что его жизнь — те сложности, от которых ее можно оградить.
— Только не нужно впадать сейчас в истерику, — Марина, видимо, расценила ее поведение по — своему. Голос женщины стал настороженным.
— Он сейчас у себя? — подняв глаза, Снежана поймала удивленный ответный взгляд.
— Дома.
— Дайте мне адрес, я хочу съездить к нему.
— За руль я тебя не пущу. Еще чего доброго разобьешься, а мне потом отчитываться, — Марина отступила, преграждая путь. Такое впечатление, что прочитала в мимике и тоне Снежи слишком много решимости. Возможно, так и есть. Девушка просто поняла, что нужно наконец-то все выяснить. Раз и навсегда. Все. Без утаек. Слишком они дорого могут стоить обоим.
— Я вызову такси, успокойтесь, — вскочив со стула, Снежана метнулась к двери. Сборы собрали у нее всего пару минут, на протяжении которых девушка то и дело ловила на себе странный взгляды Марины. То задумчивые, то удивленный. Она явно ждала чего-то другого. Только чего именно — объяснять не спешила.
Уже натягивая на ноги кеды у входной двери, Снежана не выдержала. Выпрямилась, вопросительно выгнула бровь, сложила руки на груди, бросая на Марину прямой взгляд.
— Что? Что не так?
— Ничего, — впервые, в голосе Самойловой не слышно было насмешки, ноток истеричности и остроты. Женщина улыбнулась уголками губ, смотря перед собой абсолютно чистым взглядом. — Думала, что уговаривать тебя придется дольше.
И ответила без увиливаний, колкостей, хотя могла — Снежана знала точно.
— Если хотите, можете поуговаривать по дороге. Я не против.
Умиротворение Марины не передалось Ермоловой. В ней-то сейчас клокотало море эмоций. Ей нужно было как можно скорей оказаться на пороге чужой квартиры.
— Перестань ты уже выкать, — пелена умиротворения тут же спала с Самойловой. Она скривилась, махнула рукой, а потом обошла Снежу, по — хозяйски распахивая перед ней дверь. — Не настолько я старше тебя, а чувствую себя какой-то развалиной. — Кивнув на лестничную клетку, Марина скомандовала: — Идем.
— Подожди, — в последний момент, Снежана поймала женщину за руку. У нее остался еще один вопрос, который она хотела задать с момента, когда Марина появилась на ее пороге.
— Что? — Самойлова застыла, обернулась.
— А вам-то… — скривилась. — Тебе-то это зачем? Я почему-то думала, что ты сама неравнодушна к Марку…
Марина хмыкнула.
— Знаешь, почему ты так думала? Потому, что думаешь обычно не тем местом. — Ответ получился очень грубым. Вполне в стиле Марины.
По правде, Снежана была готова даже к тому, что пояснения не последует. И съесть откровенное хамство тоже была готова, но Марина удивила.
— Я люблю Марка потому, что он такой, каким стал. Люблю, при этом, не представляя в своих сексуальных фантазиях, уж прости, в твоих соперницах я числиться не планирую. Я не буду распыляться здесь о дружбе между мужчиной и женщиной. Я его просто люблю. Не как мужчину, и не как сына. У нас с ним разница-то в пять лет. Какой сын? Можешь не смотреть скептически. Если думаешь, что все бабье мира сохнет по твоему куску счастья, успокойся. У меня есть свой… кусок… — Марина запнулась, улыбаясь своим же словам.
Снежана явственно представила, как рассуждения о «кусках» предстоит выслушать Марку или еще кому-то, кто является постоянным объектом оттачивания ее остроязыкого мастерства.
— У меня есть Лёня. Его я люблю по — всякому, и ни в ком другом не нуждаюсь. А если уж ты решила, что хочешь стать частью жизни Марка, могу еще доходчивей объяснить…
Про часть жизни Марка Снежана ничего не говорила. Но и протестовать не торопилась. Зачем она тогда мчит в ночь, если не для этого?
— У Лёни рак. Мы боремся. Марк об этом не знает, у него и так достаточно проблем. Лёня не хочет, чтоб он винил себя еще и в этом. А еще, Лёня хочет, чтоб когда он… — ровный голос Марины запнулся. — Если с ним что-то случится, чтоб у Марка были рядом люди, способные поддержать. Он знает, что рядом всегда буду я, но меня мало. Потому, мы и боремся сейчас за Котенка, потому я и мчу к тебе ночью, как дура. Потому, что Лёня должен знать — у Марка все хорошо. Поняла? Тогда иди.