Залив Полумесяца
Шрифт:
В этих словах уже не было прежнего тепла. В свое родительское напутствие шехзаде вложил обещание защитить дочь в случае угрозы или неуважения к ней мужа. И в последнем случае ему явно придется несладко.
– Благодарю вас, отец, – кратко отозвалась Махфируз Султан с признательной улыбкой, боясь как-либо проявить вольность в обращении к нему, столь влиятельному и жесткому в глазах своих детей.
Дилафруз-хатун стояла подле нее и с трепетом надежды то и дело поглядывала на шехзаде, но он так и не взглянул в ее сторону, словно она была прозрачной, как воздух.
Она предположила, что более роскошное кольцо с крупным аметистом – любимым камнем ее дочери – шехзаде подарит Махфируз. И не прогадала. Атике-хатун, как и ее дочь, чуть надменно наблюдала за происходящим, явно недовольная превосходством Махфируз над ее Ясмин.
– Носи его и вспоминай нас с любовью, – надев перстень на палец польщенной дочери, шехзаде Махмуд приподнял ее лицо касанием к подбородку и поцеловал в лоб, кольнув жесткой бородой.
Карахан Султан с довольной улыбкой смотрела на них, Элиф Султан так и светилась радостью, впрочем, как на любом празднике, а Нуране Султан сохраняла невозмутимость. Бахарназ Султан же выглядела задумчиво, будто мыслями была где-то не здесь. И лишь Фатьма Султан хмуро за всем наблюдала, видно, не испытывая ни малейшего желания здесь находиться. Праздники она не выносила, предпочитая им тишину и покой собственной опочивальни.
– Ясмин, желаю тебе счастья в браке, – подойдя к другой дочери, шехзаде Махмуд просто коснулся рукой ее щеки и, не теряя времени, взял с подушки другое кольцо – поменьше, из золота и с круглым рубином.
Отец молча надел ей на руку кольцо и отвернулся, оставив без прощального поцелуя, что покоробило султаншу.
– Валиде, Ферхат Бей завтра утром намерен отправиться в путь, – жестом велев женщинам сесть и продолжить трапезу, шехзаде Махмуд сообщил об этом матери. – Как и Феридун Бей, что я счел необходимым. Махфируз и Ясмин должны быть готовы поутру покинуть дворец.
– Я обо всем позабочусь, – заверила его Карахан Султан. – Дильназ и Айше тоже завтра уезжают, – с сожалением добавила она. – Не думала я, что наше единение продлится так недолго…
– Это я так распорядился. Дела не ждут. Мы должны контролировать ситуацию в подвластных нам провинциях, к тому же… Не должно возникнуть никаких подозрений относительно пребывания санджак-беев соседних провинций в Трабзоне. Кто знает, как это могут расценить в столице? Подумают, будто я сторонников собираю.
– Это недопустимо, ты прав, – вынуждена была согласиться Карахан Султан и вздохнула. – Но я попросила Мелек и Эсмехан задержаться подольше. Я слишком по ним тосковала, чтобы так скоро отпускать от себя. Мужья позволили им остаться в Трабзоне на неделю-другую. Не обошлось без моего вмешательства, конечно. Орхан тоже вскоре уедет?
– Через пару дней отправится в свой Акшехир.
– Что же, ясно. Кстати, с султанзаде Ферхатом ты все уладил? Он согласился? Он очень важен для нас, как союзник.
– А у него был выбор? – лениво усмехнулся шехзаде. – Он на нашей стороне, покуда жить хочет.
Элиф Султан, возле которой они приглушенно разговаривали, заинтересованно покосилась в их сторону и тут же отвернулась, чтобы не быть пойманной за подслушиванием.
– А как обстоят дела в Амасье?
Теперь настала очередь Карахан Султан со спокойствием и уверенностью усмехаться.
– Я контролирую тамошнюю ситуацию. Пока что все идет согласно плану.
– Полагаете, справится? – с сомнением уточнил шехзаде Махмуд.
– Я потратила два года на то, чтобы справилась. К тому же, там есть, к кому обратиться за помощью. Все получится. Нам остается лишь ждать, Махмуд. Наберись терпения.
– Я начинаю ненавидеть слово «терпение», – рыкнул он и, порывисто поцеловав руку матери, широким шагом удалился под провожающими его взглядами жен и дочерей.
Генуя.
Появившийся из темноты экипаж едва ли уступал в роскоши тому, что уже стоял возле дорожки, ведущей к замку. Он остановился рядом, и из него стремительно выбрался молодой мужчина привлекательной наружности в дорогих одеждах из бордового бархата. Темные волосы его лежали на плечах, обрамляя волевое лицо с тонкими чертами аристократа, а на руках сверкали многочисленные драгоценные перстни.
В сопровождении слуг, которые несли средних размеров деревянный сундук, мужчина прошел по дорожке, с недоумением посмотрев на чужой экипаж. Кто это мог быть? Неужели у него появился соперник, жаждущий завладеть этим замком в обход него?
«Вряд ли ему это удастся», – подумал мужчина, усмехнувшись про себя. Он всегда получал то, чего хотел, и этот замок не станет исключением.
Хозяин замка, появившийся в дверях вскоре после стука, выглядел напряженным.
– Сеньор, – с раболепным придыханием заговорил он, неумело склонив голову как бы в поклоне. – П-прошу, проходите.
– У вас гости? – с холодком осведомился тот, переступил порог и по-хозяйски огляделся в холле, уже заведомо считая замок своей собственностью и прикидывая в уме, что необходимо будет переделать.
– Так уж вышло, сеньор, что нашелся еще один покупатель, – виновато произнес пока что его хозяин. – Я, конечно, сразу же предупредил, что мы с вами уже заключили сделку, но…
– Я понял, – раздраженно избавил его от необходимости оправдываться молодой господин, лениво взмахнув белой и нежной ладонью. – Где я могу его найти? – спросил он с мрачной готовностью отстоять свое право на этот замок.
– В гостевом зале, – проблеял испуганный старик.
Решительно направившись туда уже знакомым путем, мужчина с уверенностью вошел в холл и увидел его. Черноволосый мужчина в достаточно простых для владельца того экипажа одеждах стоял спиной к нему возле одной из картин и задумчиво ее лицезрел. Он даже не обернулся, что оскорбило богатого и влиятельного, несмотря на юность лет, генуэзца, привыкшего к поклонению.
– С кем имею честь говорить? – надменно произнес он, привлекая к себе внимание.