Залог мира. Далекий фронт
Шрифт:
Они сидели в большой гостиной, где даже в ясный день царил полумрак, где стены были покрыты тёмным дубом, а потолок украшен тонкой резьбой по дереву. Майор сидел в глубоком кресле напротив Тани и быстро записывал в блокнот взволнованный рассказ девушки.
Несколько поодаль сидела Энн Кросби, мать Джен. Это была уже немолодая женщина с тонкими чертами продолговатого лица и едва заметной сединой в тёмных волосах. Она понимала всё, что Таня рассказывала майору, ибо как только в гостиную вошла хозяйка, гости перешли на английский язык. Таня искренне жалела об этом, — она с таким наслаждением говорила по-русски!
— …В штабе английской дивизии нас сразу усадили в самолёт, который летел в Лондон. Прошло не больше двадцати минут, и мы приземлились в Англии. Вот как я попала сюда, товарищ Марков, — закончила Таня свой рассказ.
Марков закрыл блокнот.
— Ваша история, — сказал он, — закончилась счастливей, чем большинство подобных историй.
— Она не закончилась, товарищ Марков. В Дюбуа-Каре ещё остались пленные.
— Мы о них думаем. А для вас самое страшное уже позади. Через несколько дней из Москвы придёт ответ, и всё станет ясно. У меня нет ни малейшего сомнения в правдивости вашего рассказа. Мы уже давно слышали о вас. Один француз сообщил о вашем побеге почти год назад. Уже одно это — хорошая рекомендация.
Это известие обрадовало Таню. Она не думала, что случайное поручение дошло по адресу. Она ничего не сказала, но по её глазам Марков понял, какие чувства владеют девушкой.
— Да, — сказал он, — вы, вероятно, скоро опять станете лейтенантом. Но носить будете уже не два квадратика, как раньше, а две звёздочки на погонах, — улыбнулся он, вспомнив удивление Тани, когда она впервые увидела на советских офицерах погоны. — Скажите: можете вы прожить здесь ещё немного, или вам удобнее переехать в гостиницу?
— Таня может жить здесь сколько угодно, — неожиданно вмешалась в разговор миссис Энн. — Она спасла жизнь моей дочери. Я была счастлива возможностью отблагодарить её. Во всяком случае, в Англии у неё всегда есть свой дом.
Хозяйка говорила размеренно, не повышая и не понижая голоса.
— Прекрасно сказано, миссис Кросби, — откликнулся Марков. — Я очень рад тому, что в Англии у товарища Егоровой сразу нашлись такие хорошие друзья.
— Сэр, — торжественно ответила миссис Энн, — эта дружба скреплена кровью.
— Да, товарищ Марков, — сказала Таня, — мне кажется, что я попала к друзьям.
— Я счастлива, что вам у нас нравится, Таня.
— Вот и прекрасно! — Майор Марков поднялся с кресла. — Простите, миссис Кросби, я должен итти. Мне было очень приятно познакомиться с вами. Товарищ Егорова, здесь записан мой телефон. Прошу вас по любому вопросу, в любом случае звонить прямо ко мне.
— Таня находится в моём доме. Какие же могут быть случаи! — в голосе хозяйки прозвучало удивление.
— В военное время случаи могут произойти даже в вашем доме, миссис Кросби, — улыбнулся Марков.
— Очень вам благодарна, товарищ Марков, — сказала Таня, на прощанье пожимая майору руку. — Вы даже не представляете себе, как дорого для меня ваше посещение. Я сейчас почувствовала Москву совсем рядом. Большое спасибо!
— Благодарить не за что, — засмеялся Марков. — Было бы странным, если бы мы, советские люди, стали забывать друг о друге. Разве вы не приехали бы ко мне в подобных обстоятельствах?.. Ну, желаю вам хорошо отдохнуть и не волноваться, — уверен, что ответ из Москвы придёт быстрее, чем мы предполагаем… Очень благодарен вам, миссис Кросби. До свидания.
Он поклонился и вышел из гостиной. Таня сидела неподвижно, глядя ему вслед. Мысли у неё были светлые, радостные. Значит, тот добрый француз, который прятал её и Марийку, не обманул. А ведь он рисковал жизнью, укрывая их и выполняя их просьбу. Как хорошо, что и в чужой стране есть такие хорошие, настоящие люди!
Голос миссис Кросби вывел Таню из задумчивости.
— Он удивительно приятный и воспитанный человек, этот… ваш советский офицер мистер Марков, — усаживаясь поудобнее в кресло, сказала она.
— Чему же вы удивляетесь, миссис Кросби? — спросила Таня.
— Как — чему? Ведь он… Нет, собственно говоря, меня ничто не удивило. Ничто.
Они помолчали. Двери гостиной были широко раскрыты в цветущий сад. Лёгкий ветерок приносил с собой в комнату горячий, сладковатый запах цветов.
Миссис Кросби взяла со столика газету и пробежала глазами несколько строчек.
— Как быстро продвигаются во Франции наши войска, — сказала она. — Я не успеваю отмечать их движение. Они уже прошли половину расстояния от моря до Парижа. Это замечательный удар. Не правда ли?
— Да, — ответила Таня, — они продвигаются очень быстро.
— Смелые солдаты и прекрасные стратеги, — сказала миссис Энн своим ровным, бесстрастным голосом, хотя её слова, по всей видимости, должны были передать восторг.
— Да, ваши солдаты действуют очень хорошо. Они долго учились и сейчас воюют, как на манёврах.
— Вы сомневаетесь в смелости наших солдат?
— Ничуть.
— Но за вашими словами чувствуется какая-то другая мысль.
— Да, — подумав мгновение, сказала Таня. — Я хотела сказать, что главное здесь не в смелости ваших солдат, которые, безусловно, храбры и отважны, и не в действиях генералов, которые, несомненно, талантливы, — дело здесь совсем в другом…
— В чём же?
— Главное в том, что основные силы немцев сосредоточены на Восточном фронте, против Советского Союза. На западе остались самые слабые дивизии, да и тех мало, потому что всё время приходится бросать войска на восток.
— Вы так думаете? — несколько иронически спросила миссис Энн.
— Я прочла об этом в газетах.
— Конечно, в московских, в тех, которые вам привёз мистер Марков?
— Нет, не только в них. В английских газетах тоже много об этом пишут.
— Во всяком случае, — решительно и почти торжественно сказала миссис Энн, — русские должны быть благодарны Англии и нашему премьер-министру за эту помощь. Теперь судьба войны решена.