Заложница тёмного мага

Горенко Галина

– Как сложно, но чрезвычайно интересно, - подумалось мне. И я не смогла отказать себе в капризе и приобрела новую загадку в свою копилку.

К обеду Айзек не пришел, да я в общем-то и не ждала, но червячок беспокойства грыз.

Волновалась я зря, взъерошенный Хант ворвался в малую гостиную без четверти пять и коротко извинившись, помчался переодеваться.

– Я еще раз прошу прощения за долгую отлучку, - продолжил песни на болоте Айзек, - за время моего отсутствия дел накопилось непростительно много, и они требовали моего внимания. Обещаю исправиться.

– Полно тебе.
– В обед я отведала вкуснейший сливочный

суп из лангустинов и шашлычок из малюток осминожек, заполировала я это все чудесным игристым белым, поэтому настроение у меня было отличное, а если герцогу желается чувствовать себя виноватым, что ж браку это только на пользу.
– Расскажи лучше, о чем поведал связной.

За эти несколько дней вся агентурная сеть Орума была поставлена на уши, шпионы носом рыли землю, силясь напасть на след, но единственное, что пока удалось это сузить круг до нескольких десятков придворных дам. С высокой вероятностью наложить заклятье на Кронцесса удалось около восьми месяцев назад, когда он в составе посольства, прибыл на помолвку старшей дочери Правителя. По своим каналам Айзеку удалось выяснить некоторые детали пребывания Себастьяна Виверна, но пока никакой конкретики, возможно позже что-то станет известно, собственно, мы здесь как раз для этого.

Большинство внедренных агентов никогда не будут делиться информацией с другим связным, именно поэтому Хант задержался - встречался с глубоко законспирированным кротом. Ну так я и не в обиде, смогла приглядеться к местной моде и прогуляться, и теперь, расправив складки вечернего туалета, я с нетерпением предвкушала будущее представление.

Платье было максимально открытым и в то же время элегантным, то, что надо для посещения оперы: приталенный верх с глубоким вырезом на широких лямках, пышная юбка из грязно-бежевой тафты с объемной вышивкой на пару тонов светлее, узкий лаковый поясок, подчеркивающий талию и туфли под цвет. Волосы я решила убрать наверх, украсив прическу берильевыми шпильками и заколками с розовыми сапфирами.

Айзек был в темном, впрочем, как и всегда, ведь насыщенные цвета были ему к лицу. Контраст белоснежной сорочки и сюртука цвета венозной крови подчеркивал легкий загар и мужественные скулы, а черная ткань брюк - потрясающую задницу. Мне кажется, я даже облизнулась, когда Хант явил себя во всей красе, и слава Небу моя слюнявая реакция осталась незамеченной. Галантный супруг отвесил мне с десяток комплиментов, я ответила столь же велеречиво, а после мы наконец-то отправились на представление, и, хотя идти было от силы с десяток кварталов у входа нас ожидал великолепный экипаж.

Признаться честно, в прошлой жизни я опрометчиво обходила стороной подобного рода мероприятия. Корни у моего своеобразного отношения к столь зрелищному виду искусств росли из детства, как и пара неискоренимых комплексов, но сейчас не о них. Помнится на работе маме удалось отхватить пару билетов в Большой на Щелкунчика, но шестилетняя я больше интересовалась красивой программкой, приятно пахнущей типографской краской и устройством театрального бинокля, нежели происходящим на сцене. Музыку я потом распробовала и с удовольствием посещала инструментальные концерты, восхищаясь праздничным звучанием и удивительным попаданием нот Щелкунчика в истерию предновогоднего настроения.

Но тот самый, первый раз запомнился мне отнюдь не праздничной атмосферой и впечатлениями от посещения театра, а бесконечными

упреками матери, которой не понравилась непосредственная реакция ребенка на в общем-то скучный балет. Впервые во взрослой жизни я посетила театр в Лондоне, потом был Бродвей и...на этом я решила притормозить. Вряд ли Король Лир или Возвращение Мэри Поппинс смогли составить полную картину великого искусства, и пусть театралом я себя считать не начала, но я попыталась.

И теперь, в эту самую минуту, я с восторгом поднималась по мраморным ступеням, освещенным пляшущим в чашах алым пламенем. Причудливо подсвеченные колонны и стрельчатые окна создавали игру света и тьмы, являя прибывающим диковинный театр теней.

– Окружающее убранство напрямую связанно с содержанием оперетты. Она в свою очередь основана на легенде о чёрном маге, что продал свою бессмертную сущность за возможность обладать неведанной силой. Я думаю, тебе понравится, - просветил меня Айзек.

– Я тоже.
– Он раскланялся с несколькими знакомыми, представил меня благочестивой пожилой паре, чья ложа соседствовала, по-видимому, с нашей, и наконец, отдав верхнюю одежду слуге - мы разместились на своих местах. Несомненными плюсами были удобные, мягкие кресла, прекрасный обзор сцены и шикарная акустика, но как позже сообщил мне Хант главным в расположении ложи было не всё вышеперечисленное, а возможность наблюдать за зрителями.

Создавалось ощущение, что главное представление дают не на сцене, а в зале, но никого из разряженных в пух и прах присутствующих я не знала, и мне было много интереснее наблюдать за игрой актеров, нежели портить зрение, вглядываясь в ложи незнакомцев. То и дело я ловила на себе слишком пристальные взгляды, но получая такой невероятный восторг от представления, менее всего мне хотелось обращать на них внимание.

История, которую сейчас рассказывали актеры была жестокой и печальной: во время свадебной церемонии произносящая свадебные клятвы невеста умирает, едва молодожены скрепляют свой союз поцелуем. Во всём виноват подлый колдун, возжелавший прекрасную деву и в лучших традициях Карандышева Островского с подлым посылом «Так не доставайся же ты никому»*** накладывает смертельное проклятье на суженную главного героя.

После небольшого антракта, на котором мы с удовольствием прогуливалась по холлу, с наслаждением пили розовое шампанское и лакомились тарталетками с икрой рыбы кун, представление продолжилось. Быть может я смогла бы насладиться вторым актом так же, как и первым, но царапающий спину взгляд всё сильнее беспокоил меня, и финальная ария, когда мстящий за супругу маг, продавший душу за обладание тёмными материями, отомстил убийце, впечатлила меня куда меньше, чем могла бы.

Мою нервозность почувствовал даже супруг.

Его пальцы переплели мои, а большой ласкал сердцевину ладони, пуская волны расслабляющих мурашек. Я бы растеклась липкой карамелькой, но волнение только нарастало, и осторожно, так, чтобы внимательный Айзек не заметил, я стала медленно рассматривать всех, кого удавалось поймать с моего угла обзора. К сожалению, ни один из гостей театра не поднялся, приветствуя меня поклоном или не махнул рукой, да даже не подмигнул, так что я оставалась в неведении о том, кто является моим соглядатаем ровно до тех пор, пока, застав меня одну, ожидающую супруга с одеждой, ко мне не подошел прилично одетый светловолосый мужчина.