Заложник
Шрифт:
Всего лишь несколько затяжек.
«Я могу это бросить в любой момент».
Итак, самолет будет сбит при попытке нарушить американское воздушное пространство. Эту новость им только что сообщили в Розенбаде. Дикость, с которой Эден не могла и не хотела смириться. Все помнят 11 сентября. Здания рухнули как карточные домики, а в небо, словно ракета, взвился столб дыма. Понятно, что такое событие повлияло не только на политику страны, но и на психическое здоровье нации.
Потом были теракты в Лондоне и Мадриде, после которых стало ясно, что кое-какими демократическими
Теракт на Брюггаргатан в Стокгольме произошел где-то между лондонским и мадридским, в самый разгар рождественской суматохи. Волнения как будто улеглись быстро, но подспудно память о том событии жила и в любую минуту была готова прорваться наружу.
Самолет, выполняющий рейс 573, нужно посадить, пока не закончилось топливо. Иначе его ждет неминуемая катастрофа. Однако, если верить оставленной в туалете записке, в этом случае произойдет взрыв. То же самое будет при аварийной посадке, если топливо закончится. Вывод один: если правительства не пойдут террористам на уступки, и самолет, и пассажиров ждет гибель. Теперь ко всему этому добавился еще один запрет: в случае пересечения американской воздушной границы «боинг» будет сбит.
Эден затушила сигарету в пепельнице. Час от часу не легче. Разговор Карима Сасси с СЭПО и американцами подлил масла в огонь. Карим не может нарушить американскую воздушную границу, однако искать место посадки в другой стране тоже не собирается. Он намерен держаться в воздухе, пока не закончится топливо, а потом попросить у американских властей разрешения на аварийную посадку.
— Я не хочу противиться их требованиям, — сказал он.
— Но вы все равно это сделаете, если совершите вынужденную посадку, — возразила Эден.
— Когда топливо закончится, у меня не останется выбора, — ответил Карим. — Но пока это возможно, я буду следовать их инструкциям и держаться вблизи американского воздушного пространства.
Карим завершил разговор, и Эден вернулась к своему столу, чтобы собраться с мыслями.
В кабинет вошел главный аналитик Себастьян.
— У нас принято стучаться, — заметила Эден.
— А у нас не принято курить, — отозвался Себастьян.
— Ты явился читать мне нотации?
Эден тут же устыдилась своих слов. Было глупо обижаться на коллегу, если он застал ее врасплох, тем более что его замечание справедливо.
Надо прекращать курение, по крайней мере в кабинете.
— Ты, как всегда, в своем стиле. — Себастьян устало рассмеялся.
Эден закинула ногу на ногу и спрятала зажигалку в куче бумаг:
— Да, а чего ты ждал?
Себастьян прислонился к стене.
— Фредрике Бергман не дают покоя телефонные контакты Захарии Келифи, — сообщил он.
— Какие именно?
— Те, которые подтверждают, что раньше его номер принадлежал кому-то другому.
— Пусть работает, — махнула рукой Эден. — Алекс говорил, что она чертовски толковая.
— Я ведь тоже знаком с его делом, — напомнил Себастьян. — Даже если не принимать в расчет тех звонков, на Келифи висит достаточно. Нам
— На сегодняшний день он фигурирует в трех расследованиях, — подвела итог Эден. — Последнее привело к обвинительному приговору. Захария Келифи развозил главного подозреваемого по городу на машине, кроме того, забрал для него пакет с ингредиентами взрывчатого вещества. Остается добавить, что Эллис на нескольких допросах показал на Келифи как на своего сообщника.
— Здесь есть что сказать в его защиту, — заметил Себастьян. — Келифи утверждает, что к первым двум операциям не имеет никакого отношения, поскольку всплывший в тех расследованиях номер принадлежал тогда не ему. Что касается последнего случая, Келифи, если верить его словам, не знал, что находится в том пакете.
Их глаза встретились.
Эден видела, что Себастьян думает сейчас так же, как она. Он удивленно поднял брови и наморщил лоб. Эден нашла, что такое выражение ему к лицу.
«Удивляйся почаще», — мысленно заметила она.
— Мы должны снова поговорить с Эллисом, — предложил Себастьян.
Эден пожала плечами:
— Он и Хасан сейчас должны быть в тюрьме.
— Это нельзя откладывать до завтра.
— Тогда на допрос, одна нога здесь, другая там.
Себастьян вышел из кабинета.
День получился долгий, и конца ему не предвиделось. Никто из команды Эден не собирался идти домой, пока самолет находится в воздухе. Задержали даже Элину, которая работала неполный день.
— Но мне надо кормить детей, — протестовала Элина.
— Разве о них больше некому позаботиться? — спрашивала ее Эден.
— Да, но мой муж частный предприниматель и трудится допоздна.
— Тогда позвоните и объясните ему, чем так важна безопасность государства. А если это до сих пор не ясно вам обоим, советую в ближайшее время подыскать другое место.
Эден злилась. До тех пор пока шведы ставят семейные интересы превыше всего, в стране порядка не будет. Неужели требуется захват самолета, чтобы понять такую очевидную вещь?
Хотя справедливости ради нельзя было не заметить, что не у одной Элины проблемы с домашними. Микаэль тоже не был в восторге от жизненных приоритетов Эден.
«Черт возьми, Микаэль, если бы я об этом знала, давно бы оставила и тебя, и дочерей!»
Последняя мысль вызвала у Эден такое чувство раскаяния, что ей захотелось тут же опуститься на пол. Слезы полились из глаз, а ведь Эден не помнила, когда последний раз плакала.
Эден Лунделль считала себя сильной женщиной. После того, что случилось в Лондоне, она не могла позволить себе быть другой.
По логике, человек либо невиновен, либо виновен. Вопрос в том, кому это решать. Считается, что это обязанность судебных инстанций, однако в некоторых случаях она переходит к полиции, а иногда — что совсем неправильно — СМИ. Фредрика Бергман давно поняла, как работает шведская правовая система.