Замуж за светлого властелина
Шрифт:
На опушке, сбросив сюртук на траву и держа в поводу рассёдланного коня, стоит гибкий юноша с отливающими медью волосами.
Рейнал. Он пришёл. И… понимаю, что на коне он просто приехал сюда, но это так соответствует традиции, что щемит сердце: сама судьба предлагает по всем правилам войти в лес и добраться до круга.
Беспокойно оглядывающийся Рейнал, увидев меня, улыбается. Запрыгивает на коня и припускает его. Глухо ударяются о землю копыта. Несколько томительных мгновений — и Рейнал нависает надо мной. Ветер треплет его
— Марьяна, поехали, — Рейнал протягивает руку.
Ухватившись за неё, упершись на его выставленную ногу, я запрыгиваю на холку коня. Обняв меня, Рейнал съезжает с холма и направляется вглубь леса.
Мы, как и предписывает традиция, на одном животном въезжаем под сень неподвижных деревьев. В лесу ведьм всё будто застыло. Ни единого звука, и только конь шуршит листьями папоротника.
Лес ведьм пропускает нас к кругу. И хотя главное испытание ждёт там, я выдыхаю свободнее: лес пустил, значит, хоть немного, но он принимает Рейнала как моего избранника.
Глава 18. Разбитые надежды
Тревожно ехать в лесу, где не слышно ни птички, ни шороха листьев. Сгущаются заросли папоротника, всё чаще переливаются на нём капли влаги, будто роса. И кажется, что помимо деревьев это единственное растение здесь — это бесплодное, разлапистое. Нет ни брусники, ни калины, ни земляники-черники, не поглядывают из-под листьев грибы.
Лес… словно мёртвый.
В чём причина его оцепенения? Эти капли росы, точно капли слёз, о чём нам говорят? О трудностях нашего пути, об испытаниях?
Рейнал оглядывается по сторонам, тяжело дышит в затылок.
— Тут… жутко.
Мне самой не по себе, но я уверяю:
— Это испытание нашей стойкости. Ты всегда можешь развернуться.
Крепче обнимает меня Рейнал, шепчет в шею:
— Не отпущу, моя милая, не смогу отпустить, ты моё сердце и моя душа, без тебя мне жизнь не мила. От души не отказываются.
Улыбка наконец трогает мои напряжённые губы.
Бесконечно долго тянется поездка по лесу. А ведь у него есть, должен быть предел. Папоротники вокруг блестят от росы. Прохладно, и свет блекло-холодный, будто сейчас раннее утро.
Впереди показывается просвет, и Рейнал припускает коня. Моё сердце тоже стремится туда, хотя сердце замирает от страха.
Испытание круга ведьм — каким оно будет для нас?
Всё реже стоят деревья. Выпускают нас на огромную поляну. Дальняя её часть скрыта туманом, а сама она отделёна от леса выложенной неприметными валунами дугой. Они отстают друг от друга на шаг, почти теряются в папоротнике. И это лишь часть огромного круга на благословенную для ведьм землю духов.
Натягивает поводья Рейнал, позволяет мне соскользнуть с коня, спрыгивает сам и тянется взять меня за руку.
— Нельзя, — сипло напоминаю я, и хотя от страха стынет внутри, я отступаю на шаг, а затем ещё на шаг к кругу ведьм.
Страшно, но и тянет войти в него, узнать, понять, определиться, что-то решить. Потому что даже сейчас — мы только на половине пути, ещё можно разойтись и забыть об этом.
— Иди, — Рейнал улыбается немного тревожно, но прижимает ладонь к сердцу. — Я смогу войти в круг и увижу тебя — это точно. И надеюсь, что твоё сердце позволит тебя догнать.
Да, так и должно быть на счастливом ритуале: духи не могут отвести глаза мужчины, и не дают ведьме убежать.
Кивнув, разворачиваюсь к неприметной изогнутой линии из валунов и ступаю по влажной траве. Папоротник расступается передо мной. Сердце обмирает, когда я приближаюсь к границе.
Набрав в лёгкие воздуха, перешагиваю её и прохожу ещё десять шагов, прежде чем нестерпимое желание увидеть Рейнала заставляет меня обернуться.
Это миг правды. Возможность увидеть привязанности избранника…
Рейнал стоит на границе камней.
И он смотрит чуть в сторону, не прямо на меня, будто… не видит.
Или он оглядывает лес, смотрит на что-то за моей спиной?
Белые нити отношений связывают его с родными и друзьями. Но и алые ленты вспыхивают вокруг него. И в сердце будто вгоняют нож. Другие женщины. Не одна — четыре. Истаивают, истончатся три из них в едва заметные мерцающие нити: старые связи, давние, прекращённые. Но одна — одна алая и материальная, как настоящая атласная лента, тянется за его спину в лес. Крепкая привязанность, свежая.
Она такая отчётливая, что… нет сомнений: пока клялся мне в любви, пока обхаживал меня, носил сладости, с кем-то Рейнал делил постель.
Стон срывается с моих губ, и я опускаюсь на колени.
— Марьяна? — Рейнал оглядывает поляну, присматривается.
Он не видит меня, потому что… духи не признают в нём достаточной глубины чувств, они затуманивают его зрение.
И раненое сердце кричит: это потому, что он просто человек, простому человеку не справиться с влиянием духов! А разум понимает: если чувства достаточны, духи не противятся даже связям с людьми.
Слёзы щекотно бегут по щекам, я до крови закусываю палец, чтобы не закричать, не разрыдаться сейчас. Разжав зубы, вскрикиваю:
— Кто она, кто?!
— Марьяна? — Рейнал шагает на границу, но натыкается на невидимую преграду.
Алая лента колышется. Дрожит и извивается, будто притягивает кого-то.
Сухо щёлкает ветка. Рейнал оглядывается, а я просто поднимаю взгляд: из-за деревьев, ведя в поводу серую кобылку, выходит девушка.
Знакомая девушка…
Та самая косая, которой я гадала на суженого в несуществующую ночь.
С её сердцем связана алая лента привязанности Рейнала.
Девушка отчаянная, раз посмела войти в лес ведьм. И особенная, раз духи пропустили её. Или желание её попасть сюда было так сильно, что тронуло их. А может, они хотели показать правду мне…