Замужняя невеста
Шрифт:
– Он не может еще улыбаться. Ему не больше двух недель, – заметил Шастейль, – а может, и того меньше.
И каждый остался при своем мнении.
– Мыло! – вспомнила Соня и кивнула Мари: та быстро метнулась в комнаты госпожи и принесла мыло.
Жан хотел что-то сказать, но передумал. Мыло так мыло. В конце концов, кто знает, в каких условиях находился прежде малыш.
В общем, ребенка искупали, завернули в чистые пеленки. У кухарки имелось молоко, которое им теперь пообещали привозить каждое утро, но он попил воды и почти сразу же заснул. Наверное, перед тем как навсегда от него отказаться, мать как следует малыша накормила.
– Интересно, как кормят новорожденных аристократы, если у матери нет молока? – спросила Соня у Жана.
– Они не кормят, даже когда есть. Для этого существуют кормилицы, – ответил врач.
В голосе его прозвучало возмущение, но не думает же Соня, будто он на что-то там намекает. Может, у нее вообще не будет детей и потому Соня не оскорбит чувства медика, который осуждает аристократок.
В любом случае сейчас надо найти кормилицу. Но не будешь же брать ее с собой на корабль, когда придет время возвращаться домой. А если малыш привыкнет к молоку кормилицы и не станет пить коровье? И как тогда кормить его в плавании? «Брать с собой корову!» – ухмыляясь, подсказал внутренний голос.
Кстати, она сказала «домой», имея в виду Францию, а вовсе не Россию. Хорошо, что Соня не сказала об этом вслух. То-то бы Жан посмеялся. Он уже не в первый раз говорил ей, что Франция станет ее родиной, но княжна всегда отчаянно с ним спорила.
Младенца решили уложить пока в ту же корзинку и поставили в комнатке Мари.
– Жан, – сказала Шастейлю Соня. – Мне кажется, надо купить ему какую-нибудь кроватку.
Жан молча посмотрел на нее и улыбнулся уголками губ.
– Ну что поделаешь, – смутилась она, – если мне больше некого об этом попросить. Или ты считаешь, что надо отправить за нею Леонида?
– Ни в коем случае! Уж лучше я для начала поговорю с Пабло. Кто может такую кроватку сделать, если не найдется готовой.
Через некоторое время в дом примчался Пабло со своим Бенито.
– Святой, который покровительствует любителям приключений, простер над вами свою длань! – воскликнул он. – Этот ребенок прославит вас. Рука дающего да не оскудеет! Ваш дом будет полной чашей!
– Пабло! – смеясь, остановил его Жан. – Успокойся. Подумаешь, ребенка подбросили. Между прочим, славный такой ребеночек. Я бы и сам его усыновил, но Софи оказалась первой.
– Не стоит ли нам за это выпить? – проговорила Соня, подмигивая Мари.
Та вышла на кухню, а Соня предложила художнику посмотреть на малыша.
– С удовольствием. – Тот поспешил за Соней.
Она осторожно вынула малыша из корзинки и показала Пабло. Художник пришел в полный восторг и тут же сообщил княжне, что нарисует ее с младенцем на руках.
– Как Мадонну! – восклицал он, прижимая руки к груди. – Это будет шедевр! Я уже вижу его! Я пошел готовить холст.
– Погодите, непоседливый вы человек! – улыбаясь, остановила его Соня. – Пусть Николо поспит, пока мы посидим с вами за столом – Мари уже все для этого приготовила.
– Вы назвали его Николо? Прекрасное имя! – Он опять шел за Соней, забегая вперед, чтобы открыть дверь и пропустить ее вперед. – Кстати, я могу посоветовать вам кормилицу.
– Прекрасно. – Соня пододвинула к Пабло кружку и взяла себе такую же, куда Мари по ее знаку едва плеснула вина. – Надо же, а я именно об этом хотела с вами поговорить. Вы знаете эту женщину?
– И даже очень хорошо. Это одна из моих служанок. Я отправил ее домой, в деревню. Она согрешила прямо в моем доме! Она так просила не выгонять ее, но я не мог – в порядочном доме слуги должны соблюдать Божьи законы... Бенито сейчас поедет за нею, не так ли, Бенито?
Он в упор взглянул на своего слугу, стоявшего тут же, подле стула хозяина, и тот потупил взгляд:
– Да, сеньор, я немедленно прикажу заложить коляску.
Однако, получив распоряжение, он не стал медлить и умчался исполнять распоряжение хозяина явно с большой радостью.
– Думаю, у вас найдется комната для Долорес?
– Ее зовут Долорес? Красивое имя.
– Лоло и сама красивая девушка, – со вздохом сказал Пабло, и взгляд его затуманился. – Если бы она не была так глупа и нетерпелива... Ах да, я забыл предупредить: Лоло приедет вместе со своим сыном. Она ведь тоже кормит его.
– Я не возражаю, – с некоторой запинкой проговорила Соня, соображая, не слишком ли быстро ее дом обрастает новыми людьми, пусть кое-кто из них совсем маленький. – Мы сейчас с Мари посмотрим, какую из них выбрать.
– А я пришлю хорошую кровать! – крикнул им вслед сеньор Риччи, тоже весьма довольный.
Комнату они подобрали. Большую и светлую. Нарочно подальше от других. Все-таки двое младенцев. Если они начнут орать в две глотки...
– Сейчас я принесу воды, нужно вымыть здесь пол, – сказала Мари.
– А я помою окна, – решила Соня и, встретив изумленный взгляд своей служанки, добавила: – Ты одна все сделать не успеешь. Прежде чем мыть пол, надо вначале помыть потолок. Посмотри, какая на нем паутина. Сейчас мы идем с тобой за водой, вместе. Перестань на меня так смотреть, Мари! Не хочешь же ты сказать, что я должна лечь на постель и лежать, когда в доме происходят такие события! Да, и попросим Леонида принести сюда лестницу. Кстати, ты не видела, он уже встал?
– Не видела.
– Тогда пока иди за водой, а я пойду будить Леонида. В конце концов, если все в доме работают, почему один должен спать? Пусть он граф, но здесь имеются люди и познатнее.
Комната у Леонида была одна из лучших. Чище, больше. Окнами выходила в сад. Даже кровать ему досталась большая, с балдахином. Соня подумала, что кто больше всех бурчит и жалуется, тот все и получает. У нее самой в комнате до сих пор не было портьер, а Леониду Кирилловичу их повесили первым делом.
Соня остановилась у его кровати. Разумовский спал на спине, прижав левую руку к груди, а правую сжав в кулак. Что-то ему снилось не слишком хорошее, отчего по лицу спящего пробегали будто судороги.