Замыкание
Шрифт:
Я звучно зевнул, прикрыв рот, и виновато улыбнулся, призывая продолжать.
— Ваши родственники в розыске. — Постучал он ручкой по блокноту. — Отец, сестры, брат.
Как, полагаю, и все, кто был занят производством беспилотников — его артефактной частью.
— Суд обратит внимание, что они заранее уехали за границу. — Продолжил статский советник. — Ваша супруга в башне за тремя кольцами охраны, о которой вы заранее позаботились.
— Вы еще деда вспомните. — Поддакнул я, стараясь, чтобы терпение к раннему гостю и его предложениям не сквозило раздражением.
— По
— Я про ДеЛара. Сидит себе в крепости, на повестки не является.
— Прекратите паясничать! Вы хоть знаете, отчего замурованы две камеры в этом коридоре?
— Отчего? — Нашел я в раннем визите хоть какое-то применение, проявив любопытство.
— Сложные дела иногда тянутся очень долго. Двадцать, сорок, шестьдесят лет. — Чуть придвинулся следователь, заглядывая в глаза. — По особо тяжким делам нет сроков содержания в камере. Кирпичи нужны для соблюдения санитарных норм, когда другие задержанные начинают жаловаться на запах. На вашем месте, я бы желал покинуть это место как можно быстрее.
— Придет время, и я его покину.
— Пока что вы властны выбирать время. Но если обвинение будет предъявлено по всем правилам…
— Предъявляйте. — Откинулся я плечами к холодной стене, глядя на него сквозь прищуренные глаза.
— Вы же молоды, одумайтесь! — Выдавал он недоумение, полагая его достаточно искренним. — Дождитесь окончания следствия под домашним арестом, рядом с супругой.
— Вам так нужно, чтобы меня убили на выходе из здания? — Перебил я его словоохотливость и участие.
— Вас доставят в целости и сохранности, в точности до дома! — Возмутился статский советник.
— Который срыт до фундамента кем-то из Рюриковичей? — Покачал я головой. — Вот где расследование давно стоит на мертвой точке… Полагаю, это вы ведете то дело? — Предположил я, осененный догадкой. — То-то материалов по принцу у вас нет.
— Это опасные суждения, которые можно посчитать изменой трону! Предполагать участие кого-то из императорской семьи в разрушении халупы мастерового!
— Значит, я верно догадался. Блокнотик-то ваш — это потому что вы к потерпевшему пришли… И как, сильно Шуйские держат за горло? — Деланно посочувствовал я. — Вашему господину стоило уточнить, чей дом он собирается уничтожить. Или это она?
Следователь пренебрежительно дернул уголком губ на последнее суждение. А у меня чуть отлегло от сердца.
— Ну чем бы мне помогла ваша смерть? — Примирительно улыбнулся следователь. — Не выдумывайте, Самойлов. Я готов гарантировать вашу доставку по любому столичному адресу.
— Да, в целом, вам сойдет и неудачное покушение. — Переосмыслил я сказанное. — Группа из практиков четырех стихий, которая пожелает завершить начатое. Вы их убьете, и закроете дело.
Высокий покровитель этого типа явно нервничает, ощущая медвежью поступь за спиной. Быть может, и Шуйских решили подвязать к покушению именно из-за этого…
Хотя вряд ли — скорее, кто-то из Рюриковичей для нападения на мой дом втемную использовал еще кого-то из Рюриковичей. Например, затребовав услугу — платой за центр Москвы, отнятый у Елизаветы.
А
Большая и дружная семья — это так мило.
— Экий вы кровожадный выдумщик, — попеняли мне.
— Вы знаете, статский советник, — сел я прямо. — Поговаривают, у Шуйских есть талант проходить сквозь стены и переносить что-нибудь с собой. Или кого-нибудь. Например, могут перенести неприятного им лично человека внутрь замурованной камеры, — качнул я головой вправо. — И никакой крови.
— Это угроза?
— А вы разве в чем-то виноваты? — Пожал я плечами.
— Словом, вы отказались от моего роскошного предложения, — засобирался следователь.
— Хотите выслушать мое? — Улыбнулся я располагающе.
— Все на том свете будем, там и пообщаемся, — ухмыльнулся он.
Трижды простучал по двери, и покинул вслед за охранником, забравшим с собой стул.
Более до вечера особо ничего не произошло — разве что днем кто-то неуклюже пытался протолкнуть под дверь моток пластикового шнура, и забавно пыхтел, пока я выпинывал его обратно. Нет, господа, повеситься я не хочу.
С едой, правда, выходило досадно — есть местные каши было слишком опрометчиво, так что голод потихоньку брал свое. Вода тоже вызывала вопросы — та, что в металлической кружке. Так что приходилось пить другую, из-под крана, с отчетливым запахом хлорки. Но, будем верить, ради одного человека не станут травить весь блок и местную охрану.
— Т-с, Максим, — шепнуло из-за спины, когда я принялся изучать вентиляционный лаз.
Что-то там ближе к ночи стало нездорово шуршать, намекая на всякий случай заткнуть отверстие одеялом. Но портить казенное имущество из-за просто расшатавшихся труб не хотелось. Оно и без того не укрывало ноги целиком — приходилось сгибать колени.
— Не оборачивайся! Я тебе мороженое принес. — Куда отчетливей произнесли растревоженным голосом Артема.
— А мясо? Стейк? Курицу гриль? — Дрогнуло сердце.
— Ты ж мороженое любишь. — Уточнили слегка недоуменно.
Оставалось только тяжело вздохнуть и признавать очевидное, сдерживая ворчание желудка.
— Люблю. Спасибо.
— Мы скоро все решим! — Заверили меня. — Дядя Элим где-то в Москве.
— Хочешь, мои люди помогут с поисками? — Предложил я.
— Не надо, мы сами. — Гордо заявил друг. — А в остальном — стопроцентное алиби на момент покушения у всех!
— Так им и сказал — сломали челюсть, грустил?
— За что дед эту Голицыну чуть не расцеловал… — Грустно хмыкнул Шуйский. — Чуть не забыл, там тещу твою в «Говори, не думай» позвали, на первый канал. Она согласилась.
— Вот, блин, — невольно схватился я голову.
Она ж там наговорит на несколько смертных приговоров…
— Короче, я ее пока в гости к нам пригласил, не переживай.
— Похитил?!
— Максим, я же знаю отличия! — Возмутился Артем. — Я через Игоря тв-студию ей построил, ведущего нанял и массовку, уже один выпуск записали — ну и гад же ты! Девяносто восемь процентов смс-голосования с этим согласны!