Замыкание
Шрифт:
В желтоватом отсвете ламп показалась бусинка черного носа, заинтересованно принюхивавшегося меж ржавых стальных решеток. А затем и белое, отчего-то тельце — крупное, лощеное. Перевитое сеткой золотистой проволочки с вплетенными в него самоцветами…
— Стойте, не смейте нападать! — Пресек любые мои резкие движения Давыдов, удержав за плечо.
— Лучинка! — Одновременно воскликнул я.
— Это заповедный зверь во дворце!.. Вы знаете эту мышь? — Сменил гусар досадливый тон на удивление.
— Конечно! — Осторожно поднялся и протянул вперед ладонь, стараясь не спугнуть питомца. — Пять лет назад во
— А мыши разве столько живут?
— С артефактом на камнях Силы — разумеется, — шепнул я, подводя руку ближе.
Мышь отдернулась было назад, но вновь принюхалась, словно задумавшись, и, пискнув, буквально прыгнула на раскрытую ладонь, прижавшись всем тельцем.
— Хорошая моя, — огладил ее осторожно я мизинцем другой руки.
— Штабс-ротмистр, — шепнул князь Давыдов. — А вы хоть знаете, какую награду Государь обещал за избавление дворца от этой мыши? Она же всем жизни не давала! А иностранные делегации? Вы даже не представляете, какой позор иногда испытывал его величество, когда она срывала важные переговоры! — С волнением в голосе заторопился он. — Тронуть ведь нельзя, мышь была в списке приглашенных лично императорской семьей!
— Я ее и так заберу, — шепнул я в ответ. — Брат до сих пор переживает.
— В таком случае, ротмистр Де Лара, благодарю за службу! — Столь же тихо, но торжественно произнесли в ответ.
— Виват, господин полковник! — Негромко порадовался я внеочередному званию.
Одновременно возвращаясь на топчан и внимательно осматривая Лучинку. Аккуратно ослабил проволочки, впившееся в тельце — артефакт-то делался, когда она была еще маленькой. Бедняга…
— Ротмистр… Я нахожусь в сложном положении, — откашлялся князь. — Давайте поймаем еще одну мышь! Потому как если убежит эта, император мне не простит! А еще раз идти в матросы я не желаю! Они вечно тонут, а потом валят все на меня!
— Не беспокойтесь, господин полковник. Лучинка вернется ко мне обратно, — аккуратно повернулся я с мышью к Давыдову, взглядом призывая подставить ладони.
Князь посмотрел на мышь с сомнением.
— Точно говорю, ваше сиятельство, — вложил я Лучинку в бережно подставленные руки и слегка погладил по шерстке.
— А ведь за поимку этой мыши можно было бы попросить помилование, — задумчиво посмотрел он на чуть подрагивающего зверька. — Подумаешь, Первый советник…
— Господин полковник, я здесь не потому, что меня поймали и посадили сюда. Я здесь, потому что захотел тут быть.
Давыдов поднял вопросительный взгляд.
— Дама ждет, господин полковник! — Ободрительно кивнул я вместо пояснений.
Князь тут же приосанился, аккуратно поднялся с Лучинкой в руках и заспешил вправо по коридору.
— Мышь!!! Тут мышь!!! — Через десяток секунд ударило ультразвуком по ушам.
— Я спасу вас, дорогая!.. — Храбрым ревом прорвался сквозь женский крик голос Давыдова.
— Мой герой! Умоляю, сделайте что-нибудь!! Руки… Куда вы полезли руками, негодяй?!
— А вдруг она там?!
— Ну ладно, ищите… Ох, не там… Ну ладно…
— Лучше б меня расстреляли, — меланхолично прокомментировали из соседней камеры.
А Лучинка действительно совсем скоро вернулась, легла под руку и спокойно уснула, иногда чуть подрагивая тельцем от страха.
Нелегко ей во дворце. Впрочем, скоро
Глава 15
Цесаревича Сергея Дмитриевича размазывали по дворцовому паркету Александровского зала вдумчиво, методично и крайне неспешно. Оттаптываясь по самому ценному, что может быть у властного человека — по чувству ответственности. Припоминая все прежние просчеты, все их последствия, не делая никакого снисхождения к срокам давности. Потери, ущерб, урон, недоработки, промашки — все выстраивалось в стройный ряд, будто только их производством и был занят Сергей Дмитриевич всю свою жизнь. И логичные выводы о несостоятельности цесаревича, как государственного деятеля, сами материализовывались в воздухе, застревая комком в горле, заставляя краснеть и сдерживать дрожь в ладонях, что так хотели сжаться в кулаки.
Что самое ужасное — совершалось это деяние не кулуарно, как положено руководителю, коим бесспорно являлся Император для своего сына, а при свидетелях — дядя императора, великий князь Роман Глебович, пусть и стоял возле окна, встав к разговаривающим спиной, но все прекрасно слышал.
Единственное, что мог цесаревич сделать, это стараться поддерживать невозмутимый взгляд и не сорваться на оправдания.
Потому что — вот они, руины Сенатского дворца. Вот они — выбитые близким взрывом окна, осколки которых только-только убрали. Вот она — слетевшая лепнина, оставившая безобразные следы на потолке и трещины в штукатурке.
И все потому, что Сергей Дмитриевич заступился за некоего юношу, встав наперекор слову Первого советника. А теперь Первый советник мертв — руками этого самого мальчишки! Их родич, их кровь!!!
— Более не появляйся на моих глазах!! — Рявкнул финальный аккорд высокого начальника, но тут же смягчился тоном отца и деда. — Займись здоровьем сына. Иди.
Сергей Дмитриевич четко развернулся через левое плечо и чеканным шагом покинул зал.
Император обернулся к окну, но заметив в дверном проеме главу личной разведки, извиняющимся жестом попросил великого князя подождать.
— Нашли? — Тяжелым тоном спросил Государь у невысокого мужчины в мундире действительного тайного советника.
Не нужно было уточнять, кого именно — разбор завалов начался почти немедленно после обрушения, и главной целью для всех было найти под завалами Первого советника. Или хотя бы его тело.
Разумеется, можно было разнести камни в пыль — но кто поручится, что неосторожное воздействие стихии не затронет внутренние полости, кое-как держащиеся балки и не придавит насмерть оглушенного старика? Приходилось разбирать крайне аккуратно, действуя стихией воздуха, земли, обычной строительной техникой, но куда чаще — просто руками.
— Ваше величество, — вопросительно посмотрел секретчик, взглядом указав на Великого князя.
— Говори! — гаркнул на него Император, не отошедший от распекания родного сына. — Это наш общий родственник.
Роман Глебович отошел от окна и встал рядом с государем.
— Тело Первого советника найдено. — Отчитался подчиненный. — Ваше величество, обстоятельства дела вынуждают меня просить о приватном разговоре.
— Он мертв, — глухо вздохнул Император, отворачиваясь и медленно зашагав к трону. — Я до конца надеялся на лучшее…