Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма
Шрифт:
На заре нового тысячелетия стало очевидным, что в Америке резко изменился характер похоронных обрядов и традиционные похороны стали существенно преображаться. Названия книг на эту тему говорят сами за себя: «Последнее право: переосмысление смерти по-американски», «Трансформация культуры покидания этого мира» и так далее 218 . Появились так называемые «зеленые похороны», а также началось движение в поддержку домашних похорон – и «это стало частью американской культуры» 219 . Наиболее неожиданными с точки зрения западной традиции можно считать «зеленые», или «экологические», похороны. Место захоронения отмечено минимально, если вообще каким-либо образом отмечено. Такие захоронения нередко находятся в частной собственности, но некоторые кладбища приспособлены для обрядов такого рода. Основная идея состоит в том, чтобы не препятствовать естественному процессу разложения и минимально влиять на окружающую среду. Применение каких-либо бальзамирующих или дезинфицирующих средств не предусмотрено – чтобы обеспечить ничем не сдерживаемый распад. Могилу намеренно делают неглубокой для обеспечения большего контакта тела усопшего с почвой 220 . В конце 1990-х годов «зеленые» похороны стали настолько распространенными, что были институционализированы. В США первое кладбище такого типа появилось в 1998 году в Южной Каролине, хотя центром распространения этих новшеств стало Соединенное Королевство.
218
Clark D. Transforming the Culture of Dying: The Work of the Project on Death in America. Oxford: Oxford University Press, 2013.
219
Slocum J., Carlso L. Final Rights: Reclaiming the American Way of Death. Hinesburg, VT: Upper Access Books, 2011. P. 129.
220
Дуглас
Существует и другой нетрадиционный обряд погребения, пока еще не вошедший в обиход, в отличие от «зеленых» похорон. Это так называемая «промессия»: в результате сухой заморозки останки в земле стремительно превращаются в прах. Хотя промессия, разработанная шведским биологом Сюзанной Вииг-Масак, еще не стала широко распространенной, она служит дополнительным доказательством радикального распада традиционных похорон 221 . Крионизация тела в надежде, что технологии будущего смогут регенерировать усопших, – это еще один новый способ обращения с покойными, хотя это даже нельзя назвать похоронами в строгом смысле слова. Эта практика особенно распространена среди сторонников идей транс- и постгуманизма, и она показывает, как идея бессмертия оказывает воздействие на возникновение новых обрядов. Новые подходы к похоронам имеют место и в американских больницах: смертельно больным атеистам помогают приспособиться к традиционным обрядам, «избегая компромиссных ситуаций, имеющих отношение к религии» 222 . Следует согласиться с мнением, что в наше время «идет активный процесс модернизации официальных похоронных ритуалов». Высказываются предположения, что «в США следующий цикл преобразований в этой области будет включать в себя различные культурные аспекты – в том числе и религиозные в контексте стремительно меняющейся церковной структуры» 223 . Домашние похороны тоже становятся все более популярными в Соединенных Штатах. Это связано с растущей поддержкой права семьи решать самостоятельно, как именно должен быть похоронен усопший родственник, и существуют специальные агентства, осуществляющие содействие в организации домашних похорон.
221
www.promessa.se.
222
Garces-Foley K. Death and Religion in a Changing World. Armonk, NY: M. E. Sharpe, 2006. P. 112–113.
223
Ibid. P. 113.
Надо отметить, что не только в Америке происходят перемены в похоронных ритуалах. В России после падения коммунистического режима также появились нововведения, которые в чем-то схожи с американскими, а в чем-то нет. Хотя изменения в похоронных обрядах в посткоммунистической России могут быть хотя бы отчасти объяснены глубокими экономическими и политическими изменениями, начавшимися с 1991 года, хронологически эти изменения почти совпали с преобразованиями в американских похоронных ритуалах, что дает возможность предположить, что у этих перемен могли быть общие культурные причины. Масштаб и стремительность преобразований застали российских антропологов врасплох. В течение одного десятилетия в деидеологизированной стране произошло то, что не могло произойти за семьдесят лет советской власти 224 . В сельской местности стали широко практиковать кремацию и в большинстве случаев производить посмертное вскрытие. Происходит это, в частности, под давлением правоохранительных органов, желающих удостовериться в том, что смерть конкретного человека наступила естественным путем; в особенности это касается лиц преклонного возраста. Бальзамирование всегда считалось страшным нарушением православной традиции. В 1924 году верующие восприняли бальзамирование останков Ленина как справедливую кару: с телом диктатора, которое было выставлено навечно на всеобщее обозрение, обошлись «как с египетским фараоном». При советском режиме бальзамирование было недоступно для простых смертных, но на постсоветском пространстве его очень скоро стали практиковать и атеисты, и верующие.
224
Соколова А. Похороны без покойника: трансформации традиционного похоронного обряда // Антропологический форум. 2011. № 15. С. 187–202.
Парадоксальным образом эти серьезные изменения в похоронных ритуалах совпали со стремлением православной церкви утвердиться в качестве высшей духовной инстанции в многоконфессиональном обществе. Но в той же мере, в какой православной церкви не удалось заполнить духовный вакуум, возникший после краха коммунистического режима 225 , православию не удалось создать унифицированный похоронный ритуал в постсоветской России. Так же как и в США, в последние десятилетия в современной России организация похорон делается на усмотрение клиента. Приватизация похоронных служб повлекла за собой широкое многообразие ритуальной практики – отныне все зависит от пожеланий заказчика и его финансовых возможностей 226 . Частные агентства гордо заявляют о предоставлении «элитных ритуальных услуг, ориентированных на пожелания клиента». Российские исследователи даже предложили термин «спонтанные похороны» в связи с принципиально новым подходом к ритуалу и полным отсутствием его связи как с православными, так и с советскими традициями 227 .
225
Об идеологическом вакууме в постсоветском обществе после краха коммунизма см.: Khapaeva D. Portrait critique de la Russie: Essais sur la soci'et'e gothique / Trans. N. Kehayan. La Tour d’Aigues: 'Editions de l’Aube, 2012. P. 115–116.
226
Пуля И. В заложниках у «черного» агента // Российская газета. 2010. 25 янв.
227
Добровольская В. Е. Прескрипции, бытующие в среде кладбищенских работников // Фольклор малых социальных групп: традиции и современность. М.: ГРЦРФ, 2008. С. 126–133; Филиппова С. В. Структурные изменения института ритуальных услуг в современном российском обществе [Текст] // Вестник Саратовского гос. технического ун-та. 2008. № 34. С. 276–282; Антонова А. С., Сюткин Г. Н. Региональные проблемы нормативно-правового обеспечения ритуально-похоронного дела // Вестник академии. 2012. № 1 (31). С. 73–76; Елютина М. Э., Филиппова C. B. Ритуальные похоронные практики: содержательные изменения // Социологические исследования. 2012. № 9. С. 86–94. Эти похоронные обряды пока что мало изучены из-за их относительной новизны.
И в США, и в России идут решительные изменения в процедуре кремации. На основе российских исследований была разработана технология превращения праха в «драгоценные камни», и, по словам рекламы, эти «объекты вызывают сильные чувства». В последнее десятилетие эта практика становится все более популярной – не только в России и США, но и в Европе. Это новшество представляется особенно наглядным примером коммерциализации и эстетизации смерти.
В США становится традицией сопровождать гроб непосредственно до печи крематория, что указывает на еще одно изменение в ритуале, который сам существует весьма недавно 228 . В России, Европе и США практикуется развеивание праха по ветру; 229 отправка его в космическое пространство тоже предоставляется тем, кто может себе это позволить 230 . Хотя в массе своей нынешние россияне, особенно городские жители, напоминают американцев в стремлении быть подальше от организации похорон,
228
Heessels M. Every Funeral Unique in (Y)our Way! Professionals Propagating Cremation Rituals // Emotion, Identity, and Death / Ed. D. Davies, Ch.-W. Park. Burlington: Ashgate, 2012. P. 134.
229
Это становится популярным и в Европе. Красноречивый тому пример – описание аналогичного обряда Мишелем Уэльбеком в романе «Элементарные частицы»: именно такие похороны он устраивает своей героине Аннабелле. См.: Houellebecq M. Les particules 'el'ementaires. Paris: Flammarion, 1998.
230
См.: Елютина М. Э., Филиппова С. В. Ритуальные похоронные практики. С. 86–94.
В наши дни на российском шоссе среди бесконечных безлюдных лесов трудно не заметить множество придорожных мемориальных знаков – самого различного дизайна, размера и качества. Это могут быть простые деревянные кресты, украшенные венками из искусственных цветов, помпезные мраморные памятники или просто железные столбики, установленные на месте рокового дорожно-транспортного происшествия. Некоторые мемориальные знаки быстро забрасывают, за другими, наоборот, подолгу ухаживают. И в США и Европе тоже в память о погибших в ДТП стали устанавливать такие придорожные знаки. Лишь некоторые из них временные, ибо число могильных крестов и камней, установленных всерьез и надолго, неуклонно растет 231 .
231
Understanding Dying, Death, and Bereavement. P. 10.
Разумеется, виртуальный мир не остался в стороне от этих новоявленных поминальных обычаев и обрядов. По мнению исследователей, изучающих эти новые практики, сетевые «мемориалы» представляют собой «новый ритуал поминовения усопшего» и создают не только некое поминальное пространство, но и сообщество социальной поддержки 232 . Эти виртуальные мемориалы, в частности, свидетельствуют о том, как их создатели мучительно стараются придать смерти какой-то смысл: «При всей туманности традиционных эсхатологических верований, благодаря новым ритуалам сохраняется ощущение связи между живыми и мертвыми» 233 . В целом исследователи, изучающие похоронные ритуалы в США, считают, что «диверсификация наших методов публичного увековечивания памяти усопших» стремительно набирает обороты 234 , и их коллеги в постсоветской России также указывают на их продолжающуюся модернизацию этих ритуалов 235 .
232
Klaassens M., Bijlsma M. J. New Places of Remembrance: Individual Web Memorials in the Netherlands // Death Studies. 2014. 38, no. 5. См. также: Walter T., Hourizi R., Moncur W., Pitsillides S. Does the Internet Change How We Die and Mourn? // Omega. 2011–2012. 64, no. 4. P. 275–302. По поводу русских идей на тему виртуальных мемориалов см., например:Hutchings T. Wiring Death: Dying, Grieving and Remembering on the Internet // Emotion, Identity, and Death. P. 43–58.
233
Davies D., Park Chang-Won. Introduction // Emotion, Identity, and Death. P. 4.
234
Vanderstraeten R. Burying and Remembering the Dead // Memory Studies. 2014. 7, no. 4. P. 457.
235
Например: Бондаренко С. В. Формирование комплекса ритуального обслуживания населения в условиях крупного города: Автореф. дисс. … канд. экон. наук. М.: Наука, 2008.
Итак, в США, России и Европе похоронные ритуалы, как гражданские, так и религиозные, становятся все более и более индивидуализированными, утрачивая бывшее традиционное единство: «В то время как профессионалы пока еще играют значительную роль [в определении формы конкретной похоронной церемонии], начиная с 1980-х годов и далее все чаще решение относительно специфики определенного ритуала принимается самими скорбящими» 236 . Перемены в этом самом консервативном из ритуалов столь стремительны, что людям приходится быстро приобретать знания и навыки. «Поскольку наше современное общество утратило понимание того, как правильно провожать человека в последний путь, для многих скорбящих процесс усвоения новых знаний в этой области в период безутешного горя становится весьма мучительным» 237 .
236
Heessels M. Every Funeral Unique in (Y)our Way. P. 125.
237
Slocum J., Carlso L. Final Rights. P. 129.
Изобретение новых похоронных обрядов прямо на наших глазах ясно подтверждает наличие повышенного общественного интереса к тематике смерти, а также тот факт, что существовавшие прежде стандарты не соответствуют новому пониманию смерти и умирания 238 . По мнению антропологов, изменения в похоронных ритуалах могут быть связаны с парадигматическим сдвигом в понимании смысла смерти 239 . Археологи и историки, изучающие дописьменные цивилизации, считают, что изменения в погребальных обрядах часто являются главным показателем смены культур. Вполне возможно, что революционные перемены в погребальных обрядах свидетельствуют о том, что наше общество проходит через очень серьезные культурные преобразования, которые, как я показываю в этой книге, связаны с переменами в восприятии таких понятий, как «смерть», «человек» и «бессмертие».
238
О степени изменений в «смыслообразующих практиках» см.: The Social Construction of Death: Interdisciplinary Perspective / Ed. L. Van Brussel, N. Carpentier. London: Palgrave, 2014.
239
Об «экологических захоронениях» как обряде, идущем вразрез со всей западной похоронной традицией, см.: Davies D. A Brief History of Death. Hoboken, NJ: Wiley-Blackwell, 2005. P. 169. См. также: Davies D. Death, Ritual and Belief. London: Continuum International, 2002. В качестве примера того, как выглядит место естественного («зеленого») захоронения в США, см.: http://natural-burial.typepad.com/.a/6a00d83534a43169e2011168ff649f970c-pi; см. также красноречивый рекламный флаер «Утилизируй меня!» – http://environmental.lilithezine.com/Green-Burials.html.
Язык Смерти
Для того чтобы в полной мере оценить масштаб и многообразие проявлений танатопатии в Америке и России, надо понять, что же именно происходит в этой области помимо изменений в похоронных обрядах. На волне увлеченности темой смерти появился набор слов и терминов, используемых при обсуждении различных практик, связанных со смертью. Эта удивительная концептуальная продуктивность танатопатии особенно поражает потому, что для нашего времени характерно так называемое «молчание интеллектуалов» 240 .
240
За последние три десятилетия общественные и гуманитарные науки сбавили темпы генерирования идей и понятий, способных объяснить, что происходит в современном обществе, и увлечь как ученых, так и широкую публику. (О молчании интеллектуалов см.: Mongin O. Face au scepticisme.) Это выражается в использовании старых понятий с добавлением префиксов пост-, нео-, мета- и т. д. Наш интеллектуальный мир изобилует такими «подержанными» понятиями, как посткоммунизм, постмодернизм, постструктурализм, неолиберализм, неомедиевизм. См.: Khapaeva D. Break of Language: A Russian French Comparison // Journal of Russian Communications. 2011. 4, nos. 1/2. P. 94–113.