Заноза для бандита
Шрифт:
— Девочки, пора мне, — Ангелина поднимается со стула, и виновато улыбается. — Домой пора…
— Да посиди ты с нами, Алина! К тому же ты выпила, напиши мужу, чтобы заехал, и еще поболтаем!
Алина с сомнением пожимает плечами… выпила ведь, и правда! Но немного — два бокала вина, и ради этого дергать уставшего мужа?
— Нет, я поеду! На созвоне, — молодая женщина расцеловывает подруг, и идет на парковку.
День
Нужно будет выбраться с детьми в парк! Андрей уже взрослый, а вот Олега жаль — сидит дома целыми днями, лишь иногда выходя во двор… нельзя так, ребенок ведь! И Андрей снова вырос, скоро отца перерастет. Обувь нужно снова покупать, да и рубашки в плечах жмут…
Раздается удар, и Ангелина пугается, вынырнув из своих мыслей. Колеса будто визжат, и женщина останавливает авто. И холодеет…
На дороге лежит ребенок. Маленькая девочка в зеленой майке со стразами, которые бликуют от лучей заходящего солнца. Лежит странно, неестественно, будто кукла, сломанная любопытным ребенком.
Что делать… Боже, что делать?
Руки крепко сжимают руль, дрожат, не слушаются. Кончики пальцев налились красным… нужно выйти из машины, нужно помочь!
Вместо этого женщина смотрит в зеркало заднего вида. Девочка вдруг пошевелилась, что испугало Ангелину больше всего. Хоть и просила мысленно, чтобы ребенок был жив, но…
Тело словно действует самостоятельно, и Ангелина, оглянувшись по сторонам, нажимает на газ. И мчится домой, к семье.
— Коля, — шепчет Алина, прижавшись к мужу. — Коля, я сегодня ребенка сбила на Учительской!
— Что?
Муж поворачивает голову, и сон слетает с него, как и газета, лежавшая на груди.
— Ехала, задумалась… не заметила ее! — рыдает женщина, и обнимает мужа, словно защиты прося. Поддержки. — Выпила еще с девочками пару бокалов… и сбила! И уехала! Вдруг она умерла? На улице никого не было, некому было помощь вызвать… я так испугалась!
Николай больно хватает Ангелину за руку, сдавливая в сильных пальцах. Но они оба не замечают этого: что один причиняет боль, а другой должно быть больно. Не до того сейчас.
— Алина! Ты должна была мне позвонить! Написать! — муж почти кричит. Шепотом кричит, побледнел. Тоже напуган, и не меньше. — Я бы встретил тебя… точно никого не было? Тебя не видели?
— Вроде не видели. Но так нельзя, я… поедем со мной в участок, пожалуйста, одна я не смогу!
Николай садится, надавливает пальцами на виски, а жена ластится — обнимает, прижимается
— Алина, никуда мы не поедем! — решает муж. Говорит четко, не допуская никаких споров. — Сейчас я спущусь, проверю твою машину, поищу следы, кровь, вмятины, а ты сиди, и жди!
— Но…
— Никаких явок с повинной! Неужели не понимаешь? В крови алкоголь, на дороге ребенок, ты уехала… посадят, и надолго! О детях подумай: всю жизнь будут упреки слушать, что их мать — уголовница. И я один не справлюсь, без тебя, ты нам нужна на свободе!
— Она явилась потом, — говорит мама. — По новостям о тебе слышала, выискивала газетные вырезки. Совесть не отпускала. Сначала, как Ангелина сказала, она обрадовалась, узнав, что ты жива. А потом мы сбор объявили на лечение, и она пришла сама.
Слушаю маму, которой неприятно рассказывать эту историю. А мне слушать неприятно, но… надо!
Мне просто сказали, что водитель был явно пьян, и все.
Потому и уехал, потому и следы от колес на дороге такие — характерные для пьяных, которые скорость не видят. И идущих по пешеходке детей.
— Не сказала сначала, что это она была, просто конверт с деньгами вручила, но я не отпустила ее. Почувствовала что-то… слишком Ангелина виноватой выглядела, вот я и вцепилась. И выведала правду, — признается мама, и обнимает саму себя, защищаясь от этих воспоминаний. — Мужу Ангелина не сказала, куда идет. Просто взяла часть накоплений, и пришла. Чтобы искупить вину, чтобы совесть не так грызла. ЧТобы откупиться… Да только тех денег хватило на неделю: медицина у нас бесплатная лишь условно, и чтобы нормальные лекарства получить приходится раскошеливаться!
— И вы… вы стали ее шантажировать? — хриплым голосом спрашиваю я.
Говорить трудно, горло будто кровит. Будто рана открытая. Дышать больно, и жить тоже больно…
— Да! Марина, ты не представляешь, сколько нужно было денег! — мама сжимает мои ноги, упирается в них руками, словно удерживая меня. — У нас времени не было, чтобы их достать… ну, привычным способом, понимаешь? Все время тебе посвящали, бабушка твоя тогда совсем сдала. Ужасное время было, ужасное! А Ангелина — та еще сволочь! Уехала, даже скорую не вызвала… даже не подумала ведь вернуться! И мы подумали, что, если она не хочет на зону — должна нам вернуть твою жизнь! Заплатить! Что нам с того, что посадили бы ее? Твою жизнь бы это не спасло, а у нее ребенок маленький — быстро бы выпустили, а тебя бы не стало!
Не хочу больше слушать! Но уйти не могу — сил совсем нет, словно выкачали энергию.
— Поначалу они платили, да и нам хватало. Но выяснилось, что пересадка тебе нужна срочно, иначе… сама понимаешь, итак на грани была! И мы с Эдуардом нажали как следует, ведь по-хорошему они не хотели. Говорили, что денег нет совсем, что все уже отдали, что все заложено-перезаложено… но нашли ведь! Пусть и не хватило нам, но и мы без дела не сидели, и тоже кредитов набрали…
— Как вы нажали на них? — непонятно зачем, спрашиваю я.