Заноза для бандита
Шрифт:
Но не добегала. Забросила, забыла. А сейчас они мне так нужны!
Ищу в сумке ключ от двери, и не нахожу — забыла у… у него. Хорошо, хоть документы у меня с собой, на свидание к маме брала.
Стучу, звоню в надежде, что затворница-Марго дома, и впустит меня.
Тишина.
А мне так хочется прилечь, закрыть тяжелые веки, и отдохнуть. Еще только середина дня, а я так устала…
Нахожу телефон, и вижу несколько пропущенных от Марго и Кристины. В основном от Крис. Набираю Марго, но после седьмого гудка мне отвечает незнакомый женский голос.
— Марина?
— Да, — отвечаю я, и недоброе ощущение
— Вереш Маргарита Радмировна указала вас своим контактом. Приезжайте в пятую больницу.
О Боже! Да что случилось?
Повторяю этот вопрос в слух, и голос на том конце трубки сухо сообщает:
— Осложнения после аборта. Приезжайте, через час она придет в сознание. И привезите зубную щетку, пасту…
Женщина — медсестра, наверное — перечисляла, что я должна буду привезти, или купить в магазине при больнице, пока я стояла около дома с вытянутой рукой, ловя машину. Стаса, которого я столь опрометчиво отослала не было видно, и сейчас я пожалела об этом.
— В пятую городскую, — наклонилась я над машиной, и водитель кивнул.
Выбегаю из машины бомбилы, несусь со всех ног, скользя на обледенелых ступеньках. Сейчас расшибусь, и тоже в больницу попаду.
Меня отправляют на третий этаж, и я снова бегу, надеясь не свалиться с лестницы. Голова кружится… аборт?
Марго сделала аборт? Да быть такого не может!
— Ты! — гневно кричит при виде меня заплаканная Кристина. — Где тебя носило?
— Что с ней?
— Я не знаю, — плачет подруга, вцепившись в меня. — Мне не говорят ничего! Сказали, что ты нужна, что Марго тебя в какой-то бумаге указала, или еще где-то! Я до тебя дозвониться не могла, что с тобой вообще в последнее время? Или, раз мужика нашла, то подруги не нужны уже?
— Тише, — обнимаю я испуганную Кристину. — Прости, я уже здесь.
— Марго мне позвонила, прийти попросила, — Кристина меня словно и не слышит. — Прихожу, а она вся синяя. И кровь… и руки тоже в крови, и по ногам… Отключилась прямо там — в твоей прихожей, и я сидела с ней, скорую ждала! Ее еще вынести долго не могли, и я… я на улице какого-то мужчину схватила, и потащила к тебе, чтобы он помог! А соседи даже не открыли мне, только из окон выглядывали, как Марго в скорую заносили! Звонила тебе, звонила, а ты все не отвечала! А потом я родителям Риты позвонила, и меня послали, представляешь? Сказали, что Марго больше не их проблема, а я тут одна совсем, и никто не хочет мне ничего говорить!
Кристину трясет от паники, от пережитого страха. И от обиды, что пришлось справляться со всем одной. А мне… мне становится легче, к тайному стыду. Сейчас я могу быть сильной! Я должна быть сильной, и взять дело в свои руки, раз больше некому.
Иду к автомату с кофе, беру два стаканчика капучино, и протягиваю один Кристине. Усаживаю ее на жесткую лавку, и обещаю все узнать, и вернуться.
— Жить будет, — отвечает на мои вопросы женщина в белом халате. — В таких ситуациях лучше, чтобы рядом были не только подруги, но и родители. Но пациентка указала вас контактным лицом, и ее карта у нас сохранилась…
— Что? — не понимаю я, и ожидаю привычной мне еще с детства вспышки раздражения от уставшей медсестры, но ее нет. Женщина абсолютно безэмоциональна, как робот.
— Маргарита обращалась к нам по поводу прерывания
Морщусь от сладости кофе, которая будто желчью отдает. Голова кругом — ну как Марго могла пойти на такой шаг? Самая умная из нас, самая рассудительная… даже я понимаю, про какие таблетки идет речь, и какие последствия бывают! Столько репортажей показывали по телевизору, а Марго…
— Она в коме?
— Без сознания. Была. Как только ее стабилизируют, я могу вас впустить к ней.
— Спасибо, — выдыхаю я, и возвращаюсь к Кристине.
Господи, какая она худая! Ранее оливковая, легко загорающая кожа отливает синевой. Вены просвечивают, и кажется, будто лопнут вот-вот. Лишь глаза от Марго остались! Огромные испуганные глаза на бескровном лице.
Дурочка… что натворила?! Зачем?
Да и я хороша — где была, когда нужна была ей?
— Ох, Марго, — протягиваю я, осторожно прикасаясь к ее холодным пальцам. Дотронуться страшно — кажется, что одно резкое движение, и тонкое запястье переломится.
Кристина проще поступает — ревет. Навзрыд. Тоже ведь страха натерпелась!
— Простите, девочки, не хотела волновать, — тихо говорит Марго.
— Дуреха… и потому дрянь глотала? — хмурюсь я.
— Кто этот козел? — Крис насупилась, вытирает слезы и выглядит донельзя воинственно. — Я ему устрою!
Собрались тут… три амазонки, две из которых — неудачницы полнейшие! Да и Крис недалеко ушла от нас…
— Давид, — Марго посмотрела на меня чуть виновато, будто мне есть до него какое-то дело!
Хотя, теперь есть!
— Он знает?
— Знает. Он… он все приходил ко мне, — Марго устало прикрывает глаза, и рассказывает нам свою невеселую, но такую банальную историю. — Про тебя расспрашивал: что любишь, что ненавидишь, все ждал, что ты Андрея бросишь. А мне одиноко было, только из дома вырвалась, и хотелось… любви хотелось! Чтобы романтика, чтобы на белых простынях, цветы чтобы дарили. Мне Давида так жалко стало: ты ведь на Андрее помешалась, и я сказала Давиду, что ничего ему не светит, а он продолжил приходить, и… случилось!
Еще одна, значит, жалостливая!
Нужно было поделиться с Марго и Крис, нужно было рассказать, как ведет себя Давид. Но я ведь не думала, что он и Марго…
— Можно мне воды, — просит Марго, и Кристина поит подругу, придерживая голову. — Спасибо! Недолго это продлилось, да и не обещал мне Давид ничего! Слов любви не говорил, просто… ну, вы понимаете! А потом перестал приходить, да я и не навязывалась. Поняла все. А потом узнала, что беременна, и… ну какой мне ребенок? Одной растить, без отца, да я еще и почти бездомная! Подработка моя денег почти не приносит, Давид бросил, и… вот. Я пришла к нему, и сказала, что ребенка жду, не говорила сначала про аборт. Думала… глупости всякие думала, а он сказал: «Иди, избавляйся, Алиевы только в браке рождаются!». И денег дал.