Запад Эдема
Шрифт:
Она пыталась воздерживаться от чувств, внимать голосу рассудка, но с логикой было покончено: ненависть переполняла ее. Сколько же снимков она проглядела? Им не было числа. Все стаи устузоу были похожи, а уж самих устузоу вообще невозможно было отличить друг от друга. Но в том, что Керрика не было ни в одной из стай к востоку от гор, она была уверена. Только когда она увидела снимок стаи с мастодонтами, единственной по эту сторону гор, то почувствовала, что разыскала его. Завтра она убедится в этом.
С наступлением темноты Вейнте заснула под защитой хитроумных ловушек,
На рассвете закопошились фарги, готовясь к дневному переходу и к бою. Солнце еще почти не грело, и, кутаясь в большой спальный плащ, Вейнте следила за погрузкой. Все шло заведенным порядком, как всегда у иилане. Все отряды и их начальницы делали свои дела. Воду, мясо и прочие припасы грузили на специальных уруктопов покрупнее, тяжеловозов. Тут к Вейнте подошла Пелейне.
– Вейнте, я хочу поговорить с тобой.
– Вечером, после работ этого дня. Я занята.
– Вечером может быть поздно, и работа этого дня останется невыполненной.
Вейнте не шевельнулась и молча одним глазом внимательно оглядела Пелейне. Та была слишком расстроена, чтобы обращать внимание на ее недовольство.
– Мне хотелось, чтобы этого не было, но среди Дочерей многие обеспокоены, все говорят, что мы ошиблись.
– Ошиблись? Разве не ты заверяла меня, что вы более не хотите быть Дочерьми Смерти, а хотите стать настоящими Дочерьми Жизни, подлинными жительницами Алпеасака? Что вы хотите позабыть все ошибки и помогать нам во всем и поддерживать. Поэтому я приказала, чтобы тем, кто пойдет за тобой, были возвращены все права, и разрешила тебе служить мне. Поздно теперь говорить об ошибках.
– Послушай меня, могущественная Вейнте! – Расстроенная Пелейне сомкнула большие пальцы, цвет их также выражал огорчение. – Одно дело – говорить, другое – принимать решения и третье – выполнять их. Мы пришли сюда по собственному желанию, пересекли море, землю и реки, ведь мы признали, что ты действуешь правильно. Признали, что устузоу просто хищные звери и их можно убивать без раздумий, как зверей.
– Вы согласились.
– Мы согласились, но мы не видели устузоу. В отряде, расправившемся вчера со стаей устузоу, оказались две Дочери.
– Я знаю. Я их послала туда, – ответила Вейнте и подумала: чтобы они окровавили руки, так говорила Сталлан.
Окровавили руки. Сталлан всегда поступала так с фарги, желавшими стать охотницами. Убивать не так-то легко, в особенности тем, кто долго жил в городах, вдалеке от моря, от родины, где смерть не медлит. Убийца не думает, он реагирует. Эти Дочери Смерти думали слишком много… думали и бездельничали. Окровавить руки – это полезно.
Пелейне с трудом произносила слова. Вейнте ожидала, едва сдерживая себя.
– Им не надо было ходить, – наконец проговорила Пелейне, непонятным образом двигая конечностями.
– Ты осмеливаешься оспаривать мои приказы? – Гребень на голове Вейнте поднялся, подрагивая от гнева.
– Они умерли, Вейнте. Обе.
– Не может быть. Сопротивления не было, даже раненых не оказалось.
– Обе они вернулись. И сказали, что лагерь устузоу похож на маленький город, что эти твари изготавливают разные непонятные вещи и что, умирая, они кричали от боли. Они обе стреляли и убивали устузоу. И когда они рассказывали об этом, одна из нас крикнула, что теперь-то они стали истинными Дочерьми Смерти. Обе они согласились с тем, что принесли смерть устузоу. А потом умерли. Как это случается, когда эйстаа забирает имя и изгоняет из города. Так они умерли. И, узнав это, мы стали говорить, что ошиблись. Смерть устузоу не дает нам жизни. Больше мы не помогаем тебе, Вейнте. Мы не можем убивать ради тебя.
Сказав это, Пелейне замерла, речь окончилась, она сказала все, что хотела. Она приняла решение. Нет, ее вынудили сделать это. А что будет потом, пусть решает Вейнте.
Погрузившись в раздумья, Вейнте застыла, как и ожидавшая ее решения Пелейне. Они глядели друг на друга, расставив ноги. Молча.
Бунт, думала Вейнте, следует пресечь немедленно. Но ей пришло в голову, что возмутительницы спокойствия будут теперь отказываться от оружия. В их смерти крылась опасность для нее самой. Эти заблудшие самки увидели смерть своих товарок и решили, что всех ждет подобная участь. Они не ошиблись. Да, смерть придет к ним! Если они не могут биться, то могут умирать. В этой войне миролюбию нет места. Придется принять меры.
– Ты свободна, – проговорила Вейнте. – Отправляйся к своим Дочерям Смерти и передай им, что они опозорили свой город. Поэтому у них отберут хесотсаны. Они будут работать, но убивать их не заставят.
Пелейне изобразила благодарность и понимание и заспешила прочь… Но она поторопилась: эйстаа еще не кончила говорить.
– Не хотят убивать – пусть умрут!
Вейнте потребовала привести таракаста. Фарги подвели гиганта и заставили склониться так, чтобы она смогла влезть ему на плечи. Развернув животное, наездница направилась в голову колонны. Впереди выстроились вооруженные иилане на быстрых таракастах. Часть из них охраняла колонну с флангов.
Сталлан, как всегда, внимательно изучила все снимки и указывала дорогу. До намеченного места привала возле реки они добрались без труда. Там, заметив торопившуюся назад разведчицу, Вейнте велела остановиться.
– Ушли… – растерянно проговорила разведчица, сопроводив слово знаками «устузоу» и «большая группа».
– Опять переменили место, – произнесла Вейнте.
– Возможно, – ответила разведчица. – Я проследила их путь до прежней стоянки, потом они пошли вдоль реки в долину, и об этом я хотела сообщить.
– Они не поворачивали, не путали следов, не пытались скрыться? – с тревогой спросила Сталлан.
– Это невозможно. Я шла по следам, пока скалы не стали слишком высокими, а другого пути оттуда нет.
– Попались! – возбужденно проговорила Сталлан, подогнав своего скакуна к Вейнте, чтобы передать ей очередной снимок. – Погляди, сарненото, – вот капкан, в который они сами залезли. Долина реки широка, но она окружена высокими скалами, и в нее ведет только один проход. Река вытекает из ущелья через пороги и перекаты. Отсюда пути нет.