Западный ветер

Токацин .

– Ненадолго им хватит страха, - пробормотал Гедимин, прикрепляя сфалт за плечом и выпуская дымящиеся когти.

Со всех сторон визжали, вопили и хрипели. Оставив в покое опасных чужаков, крысы самозабвенно убивали друг друга - Фрисс видел, как они катаются клубками по ярусам, мимо которых поднимался Гедимин. Их было очень много, может даже, больше, чем во всём Старом Городе Реки. Битва шла вокруг мастерских и складов, на каждом жилом ярусе - Фрисс мог лишь гадать, как он не заметил начала войны. Он надеялся, что крысы забыли об изыскателях, но за два яруса до поверхности с края шахты послышался знакомый вопль.

– Кьяа! Тащи! Тащи! Убей!

– Окка! Окка!
– верещали мелкие крысы, свисая над шахтой. Что-то тёмное перегородило её, Фрисс увидел блеск металла и чёрный провал дула или сопла. Тонкая стрелка, выпущенная нетерпеливой крысой, сломалась о шлем Речника. Сармат дотянулся до сфалта и несколько раз коснулся приклада.

– Глаза береги!
– бросил он Речнику, дотрагиваясь до сфалта в последний раз и рывком подтягиваясь по стене. Фрисс послал вверх самую сильную из своих молний и прижался к спине Гедимина. Мельчайшая раскалённая пыль и хлопья пепла посыпались на шлем Речника, потом закапал плавленый рилкар. Фрисс кинул ещё одну молнию и зажмурился. Красные сполохи мелькали перед глазами. Вопли крыс слились в непрерывный оглушающий вой. "Как же мёртвые города любят кровь..." - промелькнуло в голове.

Алое пламя перед глазами вдруг погасло. Что-то громко захрустело, осколок фрила проехался по шлему Речника, и Фрисс открыл глаза - как раз вовремя, чтобы вступить в бой. Гедимин стоял у наклонного коридора, и навстречу серой рекой текли крысы. Они прорывались к подъёмнику, и далеко не все останавливались, чтобы напасть на чужаков, но и остановившихся было достаточно. Плазменная дуга очищала дорогу всего на шаг, и то ненадолго. Фрисс бросил последнюю молнию и выхватил мечи. Резцы серого воина скользнули по его сапогу, оставляя прореху в скафандре. Клинок вспыхнул неярким багровым пламенем. Крысы шарахнулись, огибая чужаков, как река огибает остров. Сармат медленно пошёл к выходу.

Он остановился в центральном зале красного здания, уже на поверхности. Крысы бежали к шахте, не обращая на него внимания. Одна прыгнула, целясь в лицо, и отлетела в сторону с раздробленными костями.

– Стаи воюют... Я думал, Ахисар - единственный вожак в Танготи, - покачал головой Речник и вытер клинок от крови.

– Ийи... Ахисар - не вожак больше, - еле слышно прохрипел кто-то в тёмной нише. Фрисс забрался на её край и увидел скорчившегося в углу Ксартиса - или его серебристого товарища. Весь его мех пропитался кровью, одной лапы и хвоста не было, в боку зияла глубокая рана.

– Моркас убил... Бегите...
– услышал Фрисс, склонившись над крысой. Он не успел ничем помочь - глаза Ксартиса уже потухли.

– Мятеж?
– Гедимин усмехнулся и протянул Фриссу руку. Новые глубокие рубцы пролегли по его броне, потёки расплавленного рилкара запеклись на ней.

– Нам надо уходить быстро. Придётся нести тебя, знорк. Будь готов спрыгнуть в любой момент...

Речник спрыгнуть успел - за миг до того, как Гедимин рухнул и покатился по обломкам, сбитый с ног тяжеленным снарядом из крысиной баллисты. Речник вскарабкался на верхнюю грань поваленной опоры, отсёк лапы серой крысе, которая полезла следом, и повернулся к горе обломков. Сармата уже видно не было - он исчез под грудой верещащих чешуйчатых крыс. Двое переростков, чёрный и белый, метались вокруг и пытались подобраться к добыче, но серые воины не подпускали их.

– Кьяа! Прочь! Это - Моркасу! Моркас убьёт!
– вопил чёрный гигант. Белый методично расшвыривал серых собратьев, некоторым откусывая хвост или ухо. Они в долгу не оставались, кусая его за что попало.

Фрисс в отчаянии опрокинул на крыс огромную бочку ледяной воды - на новую молнию у него сил не хватало, а об Иссушении и думать не следовало - тут же он и упал бы без памяти. Вся копошащаяся груда подпрыгнула на месте и повернулась к Речнику.

– Кьяа! Кто?! Уби...
– вопль чёрной крысы оборвался предсмертным визгом. Ослепительный зелёный свет прорезал живую гору насквозь. Серые воины - те, кто не обуглился до костей на месте - бросились врассыпную. Речник спрыгнул с опоры и поспешил на помощь Гедимину, но тот уже выкопался сам, прижимая к груди дымящийся сфалт. Сквозь глубокие трещины на правом боку сармата блестел золотистый ипрон.

– Кьяа! Ахисар!
– заорали за остатками здания-сферы, что-то оглушительно грохнуло и заскрежетало.

– Кьяа! Моркас! Все умрут!
– завизжали в ответ, туча осколков взвилась над поваленной опорой, шальная стрела впилась в ногу Речника.

– Попрощайся с Танготи, знорк. Больше нас сюда не пустят, - прошептал Гедимин, дожидаясь, пока Фрисс займёт место на спине, на остатках полётного ранца. Каким-то чудом приспособление уцелело, когда сармат на него упал.

Руины верещали, визжали и выли на все голоса. Ахисар был мёртв, но его сторонники не сдавались. На ступенях лестницы, ведущей к посёлку хентос, Речник обернулся и с сожалением посмотрел туда, где остались лежать тлакантские ракеты. Им суждено было остаться там навсегда...

Гедимин пощупал потрескавшуюся броню на боку, поправил сбитые пластины и с трудом выпрямился.

– Одна просьба, знорк. Не говори там, что я ранен или устал. Тогда мы доживём до утра.

Дверь заскрипела и захлопнулась с грохотом, отрезая вопящие развалины от пыльного посёлка. Горячий ветер Альквэа, несущий пыль, показался Фриссу приятным и прохладным.

Бледный Энди с бластером стоял у лестницы. Его руки тряслись. Очень медленно он опустил оружие.

– Где люди Джатайи? Где охотники?
– крикнул ему Фрисс.
– Зови их, пусть защищают стену!

Ключник уставился на него с ужасом.

– Крысы... миллион проклятых крыс...

Фрисс отвернулся от него и посмотрел на Гедимина.

– Иду в "Бочку Крови". Надо предупредить их. Жди, я скоро буду...

Ночь выдалась непроглядно-тёмной и безветренной. На развалинах стояла мертвенная тишина, бои закончились, и Фрисс не хотел выяснять, кто там победил. В ровном сиянии фонаря-церита он латал порванную одежду. Прорех было немного. Рядом дремал Гедимин, даже во сне прижимая руку к помятому боку. Пальцы второй руки намертво сомкнулись на стволе сфалта. Ни свет, ни пьяные крики на площади не могли разбудить его. Этой ночью в "Бочке Крови" опять гуляли охотники и люди Джатайи, и никого не было на посту у стены - Энди-ключник бросил дом и переселился на другую окраину. Фрисс думал, что оставаться тут ещё на одну ночь - смерти подобно...

Утром Речника разбудил запах горелого фрила. Сармат, как мог, заделывал трещины в броне, ставил на место осколки пластин и полировал сопло сфалта.

– Дважды я взрывался вместе с альнкитом, но даже тогда мой скафандр был целее, - сказал он, глядя на Фрисса хмуро и задумчиво.
– Твоё кипящее облако, Фриссгейн, надо как-то использовать. Такая мощь не должна пропадать напрасно.

– Одни беды от этой мощи, - вздохнул Фрисс.
– Это меня должны были рвать крысы. А ты меня спас. А мне нечем наградить тебя, а наши мучения и старания не привели ни к чему. Оружие осталось крысам, и уран мы тоже не нашли. Может, ещё поищем на окраинах? Как он выглядит-то?