Западный ветер

Токацин .

– Уран найдётся... В Йилгву придётся идти, вот что, - глаза Гедимина потемнели.
– На Йилгвенских рудниках найдётся и уран, и сингит. Заодно обшарим убежище. Помню, я там альнкит запускал... Интересно, многое ли изменилось.

Они уходили из города рано - солнце только-только выбралось из-за Опалённого Леса, и воздух ещё не превратился в кипящий расплав. Белокожий таркон выглянул из окна, когда они проходили мимо.

– Слишком мощное у тебя оружие, друг сармат. С таким на крыс неудобно охотиться!
– заметил он с кривой улыбкой.
– Ничего обменять не хотите?

– Эллиот, - Фрисс остановился, не обращая внимания на косой взгляд Гедимина, - вчера в крысином городе сменился вожак. Очень скоро крысы прийдут сюда, и вы не отобьётесь. Мы возьмём тебя с собой, и крысы тебя не сожрут. Согласен?

Таркон щёлкнул языком.

– Куда вы меня возьмёте, друг степняк? Я не отобьюсь от крыс, это верно, но и ящерицу в степи я не поймаю. Если мне десять шагов не сделать без передышки, что же, вы понесёте меня всю дорогу? Нет, господа кочевники. Я живу здесь давно. Пережил Применение, переживу и крыс. Счастливого пути!

Глава 17. Чёрная степь

– Уф...
– Речник откинул шлем и смахнул со лба мокрые волосы, слипшиеся от пота.
– Это не воздух - это прозрачное пламя! У огненных озёр и то холоднее!

На раскалённое серебряное небо невозможно было смотреть, так ярко оно сияло. Ветер, не стихающий над равнинами Аркасии, дышал нестерпимым жаром. Жёстколистная геза пожелтела и полегла. Всё живое попряталось, одни полуденники терпеливо реяли над степью, высматривая добычу... и двое путешественников брели по умирающей равнине.

Фрисс хотел бы остановиться на привал в тени - но здесь отбрасывали тень только сами странники. Тёмно-синий скафандр перегрелся на солнце и уже не спасал от жары. Речник достал из сумки полоску сушёного мяса - остатки джайкотских припасов - повертел в руках и спрятал обратно.

Гедимин молчал и напряжённо к чему-то прислушивался, отложив в сторону полусобранный летательный аппарат, обрезки проводов и обломки фрила.

– Что-то здесь не так, - пробормотал он, когда встревоженный Речник тронул его за руку.
– Погоди, Фриссгейн...

Он прикоснулся к прибору, встроенному в рукав. Все стальные "усы" выдвинулись и ощетинились перистыми отростками. Сармат смотрел на экран.

Речник настороженно оглянулся. Ему тоже было не по себе с самого утра, и жара здесь была ни при чём.

– Тут сильное излучение?
– спросил он с тревогой.
– Мы встали в плохом месте?

– Нет...
– Гедимин покосился на него с досадой.
– Но я не понимаю...

Свет, заливающий равнину, стал на секунду таким ярким, что всё вокруг почернело. Что-то сдавило череп Речника, и кровь застучала в ушах гулко и болезненно. Фрисс потряс головой, поморгал и посмотрел на небо - ему примерещился раскат грома. Туч не было. Речник, не выдержав яркого света, посмотрел на землю и сдавленно вскрикнул. Он стоял на багровой траве.

Красная степь - то алая, то почти чёрная - простиралась до горизонта. Ветер вдруг затих. Высоко в небе метались огромные стаи длиннохвостых Клоа и пурпурных Скхаа - что-то напугало их и выгнало из дневных укрытий. Сдерживая дрожь, Речник повернулся к сармату.

– Гедимин, это знак Волны! Она прорвалась, её не удержали под землёй! Она уже здесь...
– выдохнул он.

– Это более чем интересно...
– прошептал сармат, сверкающими глазами глядя на дозиметр. Медленно и неохотно он сложил оперённые "усы" и прикрыл экран.

– Надо уточнить в Ураниуме, не думаю, что до сих пор...
– с воодушевлением продолжил он, взглянул на Речника - и замолчал.

– Земля, осквернённая Волной, нальётся кровью и не принесёт плодов, а когда гнилью повеет от воды...
– Фрисс осёкся.
– Гедимин...

– Они выстоят, Фриссгейн, - склонил голову сармат и осторожно сжал плечо Речника.
– А я что-нибудь придумаю. Знать бы, что...

Фрисс прижался щекой к его броне, чувствуя, как отчаяние и мрак отступают...

Ночь пришла, но не принесла прохлады. Воздух был вязок и неподвижен, как остывающее расплавленное стекло. Гедимин подержал в руке лист красной травы, приоткрыл экран анализатора, вздохнул и спрятал и прибор, и растение под броню. Даже у могучего сармата сейчас не было сил на исследования.

– Мой черёд караулить, - сказал Фрисс.

– Хорошо, через два Акена я сменю тебя.

Гедимин растянулся в траве, прикрывая своим телом сфалт. Речник вяло удивился про себя, что сухие листья не вспыхнули от соприкосновения с раскалённой бронёй. Он сел на камень рядом со спящим сарматом.

Вокруг было темно и тихо, даже трава не шелестела, а чёрное небо сливалось с почерневшей землёй. Фрисс медленно засыпал и ничего не мог с этим поделать. Он сердито протёр глаза, несколько раз обошёл по кругу камень - не помогло.

Он ещё раз огляделся по сторонам - ни звука, ни движения, только неподвижный мрак. Бронированное тело сармата казалось сплошной глыбой чёрного камня, вросшей в землю. Фрисс посмотрел на него и тихо вздохнул, а потом улёгся на землю и завернулся в плащ. Посреди иссохшей степи не было ничего, что навредило бы Гедимину, и на Речника тоже некому было охотиться...

Его разбудил еле слышный хруст, мерцающий красноватый свет где-то совсем рядом и ощущение смертельной опасности. Фрисс незаметно дотянулся до рукояти меча и открыл глаза.

Два смутных силуэта склонились над Гедимином. Что-то мерцало в руках одного из них - кажется, кнопка на стволе странного оружия, издали похожего на бластер. В дрожащем свете Фрисс не мог рассмотреть чужаков - он видел лишь часть брони или одежды из кое-как скреплённых кусков фрила и скирлина, свисающие лохмотья и костлявую кисть руки, чёрную, будто обугленную. Существа были огромны, чуть ли не больше самого Гедимина. Один сосредоточенно возился с пластинами и заклёпками на броне спящего сармата, другой светил ему бластером, как фонарём, и ещё один - его силуэт сливался с чёрным небом - стоял поблизости, сжимая в руках сфалт. Это оружие Речник мог узнать и по смутным очертаниям!